— Х-хорошо, — проблеял Чимин, после чего откашлялся и повторил: — Правда, со мной всё в порядке.
О том, что он видел, как и о том, что происходило с ним до «вселения» в тело, он решил поговорить сначала с Юнги, а потом уже — если тот посчитает это целесообразным, — с хранителями. Ворох сомнений и беспорядочных мыслей вызывал нестерпимую головную боль, а пальцы слегка пробегались по невредимой коже, чуть тронутой царапинами, которая ещё недавно висела кусками на практически голом скелете.
«Неужели я… — подумал он, сам испугавшись собственной догадки. — Неужели я — бессмертный?»
- - -
** — Perduint omnes — Чёрт бы всё это побрал/Проклятье (лат. )
** — Ильджин (кор. 일진) — Расширенный аналог английского «булли», проблемный подросток, прожигающий свою молодость и, как правило, издевающийся над более слабыми сверстниками.
Комментарий к Глава 16 - Оникс
Ну что, ещё больше сюжетных поворотов! На случай, если кто-то ещё тут: если всё пойдёт по плану, осталось ещё три главы, включая эпилог. Не скажу, что грущу о скором завершении этой работы: скорее, мне интересно, поднимется ли после финала на ней актив 😂
Саранхэ, и всё такое ~
========== Глава 17 - Змеевик ==========
Комментарий к Глава 17 - Змеевик
Продолжая банкет по случаю трёхлетия моего детища — профиля, который рос и развивался вместе с моими умениями и навыками (ну, хочется верить 😅). Развязка уже близко, wait for ittt,
Саранхэ, и всё такое ~
Едва ли солнце рассветёт,
Рубин в мучениях умрёт.
Издав протяжный, дикий хрип,
Он в небо вскоре воспарит.
Где — вот уж тайна, не найдут
Себе приюта старых мук;
И, как конца всему предвестник,
Рубин возьмёт, да и воскреснет.
Из засекреченных записей Говарда Чон Хосока Сен-Виленского
***
В этот раз Чимина нарядили в куда более помпезный вонсам*, в котором умело сочетались нежно-зелёный, жёлтый и белые цвета.
— Помнить, мальшик мой, согласно легенде ты — знатный особа, так что держать себья надо соотвесвенно! — увещевала мадам Россини, водружая на голову Чимину шикарный парик из натуральных чёрных волос.
Часть из них замотали и заткнули специальными палочками для волос, другую же оставили струиться по плечам и спине. Чимин взглянул на себя в зеркало, не в силах сдержать восхищённый вздох; мадам Россини абсолютно точно знала, что делала, и делала это превосходно.
— Я выгляжу, как император Сунджон*, но на пару лет младше и на десяток килограммов меньше! — восторженно воскликнул омега.
— На здоровье, дорьогуша, — по-матерински улыбнулась женщина, пригладив растрепавшиеся волоски на макушке.
— Чимин, пора отправляться, — Шиндон, всё это время терпеливо ждавший за дверью, зашёл в костюмерную, предварительно тактично постучав.
Последний раз бросив мимолётный взгляд на своё отражение и убедившись, что, как бы ни прошло их суаре с Говардом, он, по крайней мере, будет выглядеть при этом на сто из десяти, Чимин со вздохом поднялся с кресла, после чего проследовал за Шиндоном в подвал, к хронографу. Стандартная процедура, к которой за время путешествий стоило бы привыкнуть, но, несмотря ни на что, при каждом ввинчивании в палец иглы омега неосознанно жмурился, прикусывая губу. Водоворот времени вновь забрал его, подхватив, словно новорожденное дитя, и выплюнув уже в совершенно иной обстановке, аккурат рядом с Юнги, терпеливо ожидающим его поодаль от потенциального места приземления.
— Ты готов? — заботливо уточнил он, поправляя длинные рукава аналогичного вонсама, но более тёмных тонов. — Можем посидеть тут минуту или две, чтобы ты сделал глубокий вдох и настроился.
— Спасибо. Но сорняк лучше отрывать с корнем. Резко.
Разумеется, Юнги рассказал ему, как всё было. Убедившись, что никто не слышит их разговор, он поведал ему о тайне того, как и при каких обстоятельствах омега появился на свет.
… Чон Хосок был безумно обаятелен в молодости, красив и статен, а также начитан и образован, что позволяло ему без особых усилий получать любых омег, какие ему только приглядывались. Ему было двадцать восемь, когда Чанёль познакомился с ним в прошлом. То, что произошло далее — история до того банальная, что было бы грешно рассуждать о её поучительности.
«Таких мужчин не встретишь ни в настоящем, ни в будущем; он умел поддержать беседу, был обаятелен и остроумен, а корявая генетика тогдашней знати обошла его стороной», — пересказал Чимину слова его настоящего папы Юнги.
Впрочем, как это зачастую и бывает, любовная история подобного толка не закончилась ничем хорошим. Хранители чиминова и времени Юнги полагали, что преследование развязалось по указанию Говарда из-за кражи хронографа, но это было лишь следствием. По молодости и неопытности Чанёль не знал некоторых вещей, а потому, когда обнаружил, что ждёт ребёнка, не понимал, что делать с этим обстоятельством, растерялся и совершил самую большую глупость, оказавшуюся фатальной.
… Он рассказал обо всём Хосоку, надеясь на поддержку и понимание, но вместо этого получил лишь досаду и холод в некогда тёплых глазах, и хладнокровный приказ избавиться от ребёнка как можно скорее. Чанёль был довольно молод для родов, но, по его словам, вопрос оставлять ребёнка или нет, для него не стоял. Очевидно, Говард считал иначе, а потому бросил все свои силы на то, чтобы изловить Чанёля, в каком бы времени тот ни прятался. Схоронившись у Бэкхёна на период беременности, Чанёль бежал в прошлое к Намджуну, с которым познакомился во время одной из элапсаций, и попросил омегу воспитать своего сына, обеспечив ему настолько нормальное и спокойное детство, насколько это было возможно.
Такова была неприглядная правда его рождения, согласно которой один из его родителей — наивный подросток, вынужденный скрываться от ложи, полной фанатиков, а другой — знатный психопат из прошлого, убивающий себе подобных и одержимый идеей бессмертия. К слову, последнее они с Юнги подробно обсудили, и пришли к выводу, что его неуязвимость — не более чем побочный эффект от столкновения ДНК двух путешественников во времени, что-то вроде замкнувшейся цепи. Оказалось, кстати, что и о ней было известно Чанёлю и прочим: это содержалось в секретных архивах, перешедших к Говарду. Стало быть, знал и он.
Цели были грандиозные. По всем канонам, эта ночь была поворотной в их столкновении. Они собирались убить Говарда, потому что в противном случае Чимин не пережил бы сегодняшнее суаре. Все стороны точили ножи и примеривались слишком долго; настало время атаковать, и атака обещала быть молниеносной и смертельной.
Разумеется, у Чимина возник вопрос, каким образом Хосок мог представлять опасность для него, если он — бессмертен, но Юнги с Чанёлем, как и Намджун с Тэхёном и Чонгуком не были в этом так уверены. Слова Джуна, к слову, Юнги запомнил слово в слово, их и передал Чимину:
«Понимаете, юноши, если что-то или кто-то обладает жизнью, следовательно, он обладает и смертью, — пояснил он, правда, уже в отсутствие Чимина, к тому времени убежавшего в лес. — Да, наш Рубин может пережить определённые виды смерти, полагаю, и старость для него — не преграда. Но у любого правила есть исключения, и я думаю, что Хосоку о них известно. До сих пор он примерялся, просчитывал, но рано или поздно он сдвинет пешку. Рискну предположить, что это «внезапное» суаре далеко не так внезапно, как его преподнесли хранителям».
И вот они здесь: напряжённые и собранные, готовые нападать и защищаться от нападок противоположной стороны.
— Ты готов, птенчик? — выгнул бровь Юнги, подавая ему руку.
— Готов, если ты готов, — склонил голову омега, вкладывая свою кисть в чужую ладонь и устремляясь к выходу из подвальных помещений.
Пароль сегодняшнего вечера им сообщили заранее; у Чимина как обычно, в одно ухо влетело, в другое вылетело, так что Юнги, как знаток латыни, взял миссию по его озвучиванию и запоминанию на себя.