Новая религия, запрещающая единоверцам-мусульманам сражаться друг против друга и сулящая райское блаженство воинам, павшим в бою против «неверных», облегчила завоевательные войны арабов. Первые успешные походы начались еще при жизни Мухаммеда. Арабы-кочевники, так называемые бедуины, издавна славились храбростью. Вера, что война под знаменами пророка угодна аллаху, поддерживала в арабах-завоевателях высокий боевой дух.
Мухаммед, согласно преданиям, умер в 632 году признанным повелителем, Аравии. Ислам стал к этому времени религией и идеологией объединения кочевых арабских племен. Продолжая завоевания, арабы создали раннее феодальное государство — халифат. Его границы всё расширялись и расширялись за счет сопредельных стран.
В годы правления халифа Омара арабы во главе с Амром вторглись в Египет. В передовом отряде было всего три с половиной тысячи воинов. Пусть после подхода подкреплений силы арабов возросли до десяти, даже до пятнадцати тысяч человек. Но разве такая армия могла бы покорить пяти-шести-миллионный народ! Ясно, что египтяне предпочли арабов совершенно чужим им по духу византийцам. Уже много столетий египетская земля попадала под власть то эфиопов, то ассирийцев, то персов. Ее завоевывал Александр Македонский. Она была провинцией Рима. Последние повелители египтян, византийцы, усиленно насаждали в долине Нила христианство, не считаясь с древними верованиями.
Амр не стал убивать побежденных. Он обложил их данью. Помимо денег, египтяне давали победителям хлеб, масло, мед, уксус. Каждый мусульманин раз в год должен был получать также плащ из шерсти, тюрбан, штаны и пару обуви.
Правда, в Дельте, оказавшей сопротивление, арабы жгли и грабили в полном соответствии с жестокими традициями века. Известно также, что после завоевания всего Египта они ввели тяжелый, обременительный налог — харадж.
В 642 году Амр построил мечеть, носящую ныне его имя. Она сохранилась в той части города, которую называют теперь Старым Каиром.
Сняв ботинки, как того требует обычай, мы в носках пошли по ее каменному полу. Вдоль главного зала в несколько рядов тянулись мраморные колонны. Амр велел перенести их в мечеть из разрушенных византийских зданий: его воинам некогда было заниматься резьбой по камню.
Но где же здесь испытывают честность правоверных? Где две колонны, стоящие так близко друг от друга, что между ними мог протиснуться лишь тощий человек (строители мечети считали честность несовместимой с большим живот ом)?
Нет больше этого испытания, о котором я читал в старых книгах. Просвет между колоннами заделан камнем. Вряд ли об этом распорядились тощие…
Мечети украшает резьба, мозаика, ковры, изречения из Корана и лампы, свисающие с потолка на длинных металлических цепочках. Икон у мусульман нет. Религия запрещала изображение человека и вообще живых существ. Толкователи Корана грозили несчастьем художнику, нарушающему запрет. Ведь в день Страшного суда нарисованные люди сойдут с картин и потребуют: «Дай нам душу! Где наша душа?» А откуда взять художнику души для изображенных им людей? И бросят его в огонь, где он будет гореть вечно.
Но зато как преуспели арабские художники и скульпторы в изображении деревьев и цветов! Каких поразительных успехов добились в искусстве орнамента, образно называемого «музыкой для глаз»! Фантазия средневековых резчиков придавала камню легкость кружева, превращала каменные стены в узорчатые ковры, и тут я чувствую свое полное бессилие: это надо видеть.
Была пора нильских разливов. По утрам на небе белели хлопья облаков. Воздух повлажнел, и от этого жара переносилась еще хуже.
Иные годы Египет получает меньше воды, чем обычно. Бывают годы обильной воды и даже катастрофических наводнений. Но если бы Нил один год не разлился вовсе, плодородная нильская долина осталась бы без урожая.
Сведения об уровне Нила передают в последних известиях по радио раньше самых важных международных дел.
Как-то слышим: на ниломере двадцать четыре дираа девять киратов. А где он, этот знаменитый ниломер? Где именно египтяне
— Пирамида тут, по-видимому, ни при чем, — в раздумье замечает доктор, выслушав в моем исполнении отрывок из «Антония и Клеопатры», без которого не обходится ни одно популярное описание Нила. — Нил, если так-то уж говорить, никогда не заливал подножие пирамид. Что же имел в виду Шекспир?