— Друзья, — проникновенно начал господин кандидат, придвинув микрофон, — вы славные парни, и я не буду-вас долго задерживать. Понимаю, понимаю, сейчас время ланча… Благодарю вас, что вы пожертвовали им ради меня. Буду краток. Обо мне говорят, что я человек воли и человек дела. Это действительно так. На меня можно положиться. Я деловой человек, как и вы, и слов на ветер не бросаю. Уж если я возьмусь за что-нибудь, так сделаю, вы это знаете…
Говорил он с наигранной простоватостью, ветер трепал его жидкие волосы и дешевый галстук — такой же, как у клерков.
Оратор выступал у подножия статуи Джорджа Вашингтона, установленной на ступенях исторического здания. В нем герой борьбы за американскую независимость принимал присягу при вступлении на пост первого президента и клялся в верности идеалам свободы. Джордж Вашингтон предупреждал, что нация, которая относится к другой с привычной ненавистью, становится рабой своей враждебности.
И вот кандидат в сенаторы угрожал соседней Кубе, стоя на выдвижной трибунке автофургона чуть ниже огромного башмака статуи Вашингтона.
От великого до малого и злобного было меньше одного шага…
Три севших на мель джентльмена заспорили, чья профессия лучше.
Их бизнес заключался в предоставлении надежного приюта чужим долларам. И сначала Билл Бассет как будто делом доказал превосходство профессии взломщика, добыв деньги из сейфа ближайшего банка. Но с помощью крапленых карт награбленные пачки долларов перешли в карманы жулика Джеффа Питерса. Окончательно поле боя осталось, однако, за третьим из джентльменов, Альфредом Э. Риксом, банковским дельцом и спекулянтом ценными бумагами. Именно его дутые акции приобрел впоследствии Джефф Питерс, искавший надежный способ увеличения выигранного в карты капитала.
Стоит ли, однако, начинать разговор о Нью-йоркской бирже на Уолл-стрит с пересказа, возможно, знакомой и вам новеллы О’Генри «Кто выше?». Ведь она написана более чем полвека назад, а с тех пор многое устарело, переменилось.
В ней, например, рассказывалось о предприимчивом бизнесмене, нажившем сто тысяч долларов совершенно невероятным способом. Он, разделив на участки те области штата Флорида, которые находятся глубоко под водой, продавал эти участки простодушным людям в своей роскошно обставленной конторе.
Но прежде чем окончательно решить, насколько устарел рассказ О’Генри, полистаем-ка газеты, вышедшие полвека спустя после его опубликования. Вот заметка о земельной спекуляции. Предприимчивый делец объявил о срочной дешевой распродаже земельных участков во Флориде. Участки продавались по карте, без осмотра на месте. Когда делец получил сто миллионов долларов, один новый землевладелец поехал во Флориду, чтобы осмотреть покупку. И разразился скандал! «В ходе расследования, — читаем мы в газете, — стало известно, что среди распроданных мошенником земель находятся участки, залитые водой. Другие расположены на недоступных горных вершинах около пика Эль-Пасо!»
Так что же изменилось за полвека? Та же Флорида, тот же способ мошенничества, какой описан О’Генри. Лишь прибыли жулика выросли в тысячу раз!
А теперь прошу вас ко входу на Нью-йоркскую биржу, где в свое время, наверно, подвизался и Альфред Э. Рикс, герой рассказа. Не к главному входу с шестью колоннами, торжественно-парадному, как вход в храм, — он для биржевиков, — а к боковому, со стороны узкой Брод-стрит.
Простые смертные и даже «народные капиталисты», то есть обладатели нескольких акций, отнюдь не допускаются в святая святых. Они могут увидеть все лишь издалека, с балкона для публики.
Когда по числу посетителей биржа превзошла статую Свободы, дельцы выложили миллион долларов на устройство специального зала перед входом. Там расположены выставки на тему: «Нью-йоркская биржа — краеугольный камень народного капитализма». Приветливые девушки-экскурсоводы в синих форменных костюмах помогают уяснять ту же истину.
На балкон сразу не попадешь: длинная очередь. Пожилые, ярко раскрашенные дамы в меховых накидках. Супружеские пары всех возрастов. Трое шушукающихся монахинь в накрахмаленных чепцах и грубых башмаках, похожих на мужские. Военный моряк с соцветием орденских планок. Семейство евреев-хасидов, религиозные верования которых, как и их старинные черные костюмы, черные шляпы с широкими жесткими полями или пряди волос, обернутые вокруг уха, остаются неизменными чуть ли не со средневековья. Наконец, экскурсия школьников во главе с учителем-негром. Ребята зажимают в кулачках розовые, желтые, зеленые образцы распоряжений о покупке и продаже акций: их берут у входа, как сувениры.