— Легкое пробито. Пневмоторакс.
Донцов ничего не понял, но понимающе кивнул и присел на корточки рядом. Медик Сергей Майер продолжал колдовать над смертельно раненым человеком. Он понимал, что спасти его скорее всего, не удастся. Легкое было пробито и воздух из него попадал туда, где ему совсем не место — в грудную полость. В результате этого выросло внутреннее давление, не давая нормально работать легким и перекрывая приток и отток крови к сердечной мышце. Раненый задыхался без кислорода. Синяя венозная кровь уже окрасила его лицо в мертвенный цвет.
Стетоскопа у Сержанта не было и он выслушал грудь Аристарха Донатовича обгоревшим ухом. Потом залез пальцами ему в рот, проверил что-то, потрогал пальцами горло.
Затрещали кусты. Запыхавшийся Лапин положил рядом с Сержантом групповую аптечку довольно внушительных размеров.
— Дышать толком не может. Ему диафрагму давит. И ребра тоже…
— Может, ему искусственное дыхание сделать? — посоветовал Донцов и тут же умолк.
— Какое, блин, дыхание! Достань-ка желтый тубус, — нервно бросил Сержант Игорю и начал простукивать грудную клетку тремя пальцами.
Загадка этого выстукивания мучила Донцова всю его жизнь и он чуть не попросил Сержанта объяснить ее, но вовремя спохватился: сейчас не самое подходящее время для простого любопытства.
А доктор Майер что-то бормотал и кивал сам себе, ибо убедился в правильности диагноза. Звук был глухой и пустой. Как раз в тех местах, где скопился воздух. Еще немного — и раненый умрет. Мозг уже сейчас не получал требуемого количества кислорода.
Сняв крышку тубуса, Сергей вытащил большую салфетку, расстелил ее на земле и вывалил содержимое. Никелем блеснули на солнце скальпели, какие-то ножницы, лопатки и еще что-то ужасно-хирургическое. «Неужели он на нас все это железо собирался использовать! Ведь целый тубус припас!» — мелькнула мысль у зябко поежившегося Игоря.
Врач тем временем еще раз стукнул туго прижатыми к телу раненого пальцами, проверяя себя, и взял в руки страшный инструмент. Он был похож на блестящий стержень шариковой ручки с прикрепленной к нему пластиковой трубкой. Больше не сомневаясь, Майер воткнул в грудь Аристарха Донатовича здоровенную канюлю, толстую иглу со сквозным отверстием приличного диаметра.
Квест вскрикнул и отпрыгнул в сторону, ему опять стало плохо. Игорь остался, но отвел глаза. И лишь Донцов продолжал внимательно наблюдать за действиями друга — высококлассного медика.
Майер продолжал вводить иглу в неподвижное тело. Когда канюля опустилась достаточно глубоко, воздух с шумом рванулся через канал иглы наружу, покидая грудь раненого. Секунду спустя он первый раз вздохнул достаточно глубоко. Сержант понимал, что в грудной полости осталась кровь и воздух, но ему удалось сбросить избыточное давление.
— Как же он живым оставался все это время? — спросил Донцов.
— А он не все это время… — Сержант прикрыл инструменты краем салфетки. — Все это время он бы никак не выжил. Первой пулей его просто оглушило. Это последней очередью задело, когда черненький по мне саданул напоследок, — немного помолчал и уже с досадой добавил: — Надо же так! Мизерная вероятность… Так и лежал бы без сознания до конца боя. А тут… Таков расклад… Сейчас мы его оживим… — размышляя вслух, он одновременно достал несколько ампул, сломил им головы и быстро сделал несколько внутривенных инъекций.
Аристарх Донатович немножко ожил, пришел в себя и тихо произнес:
— Дышать… не могу дышать…
Сергей поправил ему окровавленную голову, до обработки которой еще не успел дойти, взял за руку, проверяя пульс, и как можно спокойнее сказал ему:
— Нормально все будет. Держись. Я уже все нужное — сделал…
Раненый приоткрыл глаза, узнал Донцова и с трудом выдавил вместе с хриплым свистом:
— Олег… Плохо совсем. Вы уходите отсюда. Только диск с собой возьмите. В палатке… В «Тошибе» он. Там все есть, — слова давались ему очень тяжело.
Сержант почувствовал изменение пульса — слишком уж много крови потерял раненый.
Аристарх Донатович с трудом продолжал:
— Они про этот диск не знают… Но узнают. Я им липовый оставил, у сторожа, на турбазе… Так что ты, Олег, осторожней… Вернуться могут… Они — из Сибири. Им диск сильно нужен… — раненый несколько мгновений жадно глотал воздух, потом повторил: — Они ведь думают, что у них оригинал… Еще адрес там… В Сочи… Ей помогите… Доигрался, а семьей — так и не обзавелся… И — молчите, мальчики, спаси вас Бог…
— Ты брось умирать! Сейчас отдышишься и понесем тебя, — Сержант опять доставал капсулы, другой шприц, быстро ломал тонкое стекло и одновременно успокаивал: — Наверх тебя понесем, слышишь? Помощь вызовем… Держись давай!
Но его подопечный уже ничего не слышал, опять потеряв сознание.
— Вытащим его? — Андрей чувствовал какое-то личное обязательство перед человеком, с которым только вчера разговаривал тет-а-тет.
Сержант внимательно посмотрел в глаза Донцову и еле заметно покачал головой. Со злостью сказал:
— Здесь капельницы нужны, кислород… Да куча всего! Стационар ему нужен! И прямо сейчас…
Одновременно Сержант продолжал опустошать шприц, и Донцов только теперь понял, что такое профессионализм настоящего врача. Понял и то, почему их Серегу хотят поставить завотделением.
Вздохнув, встал, наконец-то осознав, что ничем помочь не может. Сел на лиственницу — рядом с молчавшим Квестом и закурил. Игорь подошел к ним и спросил:
— Может, я на гору сбегаю, а? Девчата на Ламе поймают кого… Им-то проще. Я махом поднимусь…
— С кем ты свяжешься, Игорек… — Димка посмотрел на часы, — до времени связи, как до… Чего девчатам у аппарата сидеть заранее? Сам ведь говорил, чтобы не сажали батареи зря…
— Вдруг кто другой на связи?
— Вертолет Ми-восемь с пулеметом…
— О, черт!
Немного помолчали. Игорь вдруг что-то вспомнил и совершенно не к месту спросил Донцова:
— Ты нож у этого… Гамзата видел?
— Хороший нож — похож на «Ка-Бар»…
— Я думал, ему голову отрежут…
— Они, Игорь, ему уши отрезали. Я видел.
— Уши… — Игорь машинально дотронулся до мочки, даже не успев ошалеть. — Но зачем?!
— Мусульмане считают, что всевышний именно за уши тянет погибших в бою воинов в рай. Вот и отрезают уши у противников. Даже у мертвых… Чтобы, значит, не встретиться… — спокойно ответил Донцов.
— Уважали они этого бойца, корейца… — устало сделал вывод Лапин и стал разминать еще одну сигарету.
Они мрачно замолчали втроем, усевшись рядком на бревне, словно деревенские пацаны, потерпевшие неудачу в драке.
Так они и сидели нахохлившись, пока к ним не подошел Сержант с блестевшими холодной злостью глазами. Он присел на корточки, помолчал. Только идиоты думают, что у врачей нет сердца! Взял из рук Донцова недокуренную сигарету, сплюнул тягучую слюну на землю и просто сказал, как будто затянувшейся паузой воспользовался:
— Все! Сердце… Болевой шок.
В небе над ними высоко кружил орел-канюк, может быть, тот же самый, которого они встретили двое суток назад на плато. Орел опять непонимающе смотрел на людей и на их странные, ненужные в этих горах поступки…
Глава 5
Дорожка отхода
Внутри Форта было уютно. Стены приятно пахли свежим деревом. Большой стол, сколоченный из толстых сосновых досок, ребята просто ошкурили — и правильно сделали. Фарида сидела за столом, положив локти на нежную желтоватую поверхность. Сбоку тускло горела керосиновая лампа. «Ну почему даже керосинки и обогреватели мы покупаем у японцев. Здесь-то какие «технологии»?» — подумалось лениво.
Прямо перед взглядом черноволосой радистки матово светились зеленые огоньки мощного трансивера «Кенвуд». Эта суперсовременная радиостанция работала от двух здоровенных старинных автомобильных аккумуляторов.
Прибитые большими гвоздями коричневые листы картона с Игоревыми инструкциями — сплошь восклицательные знаки! Рядом на стене висела небольшая табличка, которую запасливый Лапин снял с какого-то списанного армейского радиоаппарата — времен начала той, еще первой «холодной войны». Металлический прямоугольник на стене грозно предупреждал Фариду: «ВРАГ ПОДСЛУШИВАЕТ!» Под табличку уголком была вставлена фотография — все их четыре мужика на берегу Ламы, с ракетницами и блестящими ножами в руках. Как дети.