Б у д р и с. Что еще?
Б у д р е н е (показывая на фотографию сына). Видишь?
Б у д р и с. Каролис? Что это значит?
Б у д р е н е. Я подумала: сегодня у тебя будет хорошее настроение… землю купил.
Б у д р и с. Говори наконец, в чем дело!
Б у д р е н е. Приедет он сегодня.
Б у д р и с. Приедет?
Б у д р е н е (мягко). Йокубас, будь человеком, помирись. Сегодня же. Ведь ты отец. А он у нас — единственный.
Б у д р и с. Только не сегодня.
Б у д р е н е. Но он в любую минуту может быть здесь. Я лошадей на станцию послала.
Б у д р и с. Пригласила? Без моего ведома?
Б у д р е н е. Да, Йокубас. Никогда не перечила я тебе, сам знаешь. Но на сей раз иначе не могла… Ведь сколько времени прошло, а ты ни в какую.
Б у д р и с. А он? Забыл, что ли, как все кончилось? Хочет без моего разрешения вернуться? Неужели сам он?.. Нет! Я думал, сын Будриса… каким бы он там ни был… имеет хоть капельку гордости.
Б у д р е н е. Я написала, что и ты его зовешь.
Б у д р и с. Письмо ему написала?
Б у д р е н е. Да.
Б у д р и с. Вот те и раз!
Б у д р е н е. Слушай, Йокубас. Когда ты его выгнал… Когда он ушел… Это было… Остановился сынок в дверях, замер, потом так медленно пошел по дороге. И уже три года… Я и сама не знаю, что творилось со мной все это время… Не можешь ты понять этого, Йокубас…
Б у д р и с. А он? Вспоминал ли он о доме? Хоть какую-то весточку прислал? Плевать ему и на отца и на дом.
Б у д р е н е. Нет, Йокубас, не так это. Я все время с ним переписывалась.
Б у д р и с. Ты? Переписывалась?
Б у д р е н е. Да. Тайком.
Б у д р и с. Так-так… Наседка.
Б у д р е н е. Вот тут у меня его письма. (Вынимает из шкафа шкатулку.) Как он пишет! Как соскучился… Вот послушай. (Читает.) «Милая мамочка! Так хотелось бы заглянуть в твои глаза. (Утирает слезы.) Посидеть рядом с тобой осенним вечером. Не разучилась ли ты петь, мама?» (Кладет письмо.) Не могу.
Б у д р и с (уныло). Об отце-то и не вспоминает…
Б у д р е н е. Что мне оставалось? Вот и пригласила. И про тебя малость соврала.
Б у д р и с. Может, я и сам когда-нибудь… когда время бы пришло…
Входит Я н у л и с с чемоданом в руках.
Я н у л и с. Вот и наш гость!
Б у д р и с. Как снег на голову. (Уходит в другую дверь.)
Б у д р е н е (вслед уходящему Будрису). Йокубас! (Янулису.) Уже? Боже мой… Неужели?..
Я н у л и с. В поле встретил.
Входит К а р о л и с.
К а р о л и с. Мама!
Б у д р е н е. Сынок!
К а р о л и с (обнимает мать). Милая моя!
Я н у л и с (сам себе). Наконец-то дождалась. (Уходит.)
Б у д р е н е. Снова ты дома… Боже мой… Снова ты дома.
К а р о л и с. Как ты переменилась!
Б у д р е н е (утирает слезы). А я уж… (Снова обнимает сына.)
К а р о л и с. Теперь все будет хорошо, мама.
Б у д р е н е. Ты приехал — больше мне ничего не надо.
К а р о л и с. Да вот… Приехал наконец…
Б у д р е н е. Я и говорю… Боже мой, только бы тебе хорошо тут было.
К а р о л и с. Надеюсь… Одиночество и все прочее — это нелегко.
Б у д р е н е. Что и говорить… Без близких, без своих.
К а р о л и с. Да, милая мама. О чем бы ни думал — всегда хочется, чтобы кто-то, кто тебя понимает, рядом был. Так уж устроен человек, мама. Как ни странствуй, а приходит пора возвращаться…
Б у д р е н е. Странник ты мой. Куда ж тебе возвращаться, если не ко мне.
К а р о л и с. Очень ты добрая, мама… (Взволнованный, отворачивается, оглядывает комнату.) Та же самая комната. Ничего не переменилось. Кажется, только вчера был я здесь… (Подходит к окну.) Зазеленеют деревья, и не увидишь отсюда реки… Правда?
Б у д р е н е (счастливая). Не увидишь.
К а р о л и с. А вот и пианино мое! Твой подарок, милая мама.
Б у д р е н е. Помнишь? Совсем еще маленьким был. А про пианино даже во сне мечтал.
К а р о л и с. И ты, мама, несколько лет копила…
Б у д р е н е. Нет, это не было так уж трудно. Но вот сохранить его здесь до сих пор — тут уж пришлось повертеться…
К а р о л и с. Знаешь что, мама?
Б у д р е н е. Что, сынок?
К а р о л и с. Поживу-ка я тут до осени.
Б у д р е н е. И думать не смей «до осени»! Не отпущу и осенью.
К а р о л и с. Это уж слишком… (Садится к пианино и минуту играет. Внезапно аккорды обрываются.) А где отец?