- Тихо, не шуми - Петьку разбудишь. Завтра придет доктор, еще раз тебя осмотрит, ну, а если и останешься... что ж поделаешь. Давай-ка лучше обмозгуем, куда нам Петьку девать.
Оба посмотрели на разметавшегося во сне Петьку.
- Да что с ним делать, пускай живет.
- Пока ты лежишь, это еще куда ни шло, а вот встанешь, тогда что будем делать?
- Что-нибудь придумаем.
- В приют бы его в какой-нибудь определить, а кончится все - заберем.
Некоторое время оба молчали.
- Ну... а у профессора все тихо? - снова негромко заговорил Юнг.
- Пока молчат. Но они придут, Семен, определенно придут.
Кувалдин вздохнул.
- Этой историей не на шутку в ЦК заинтересовались. Поручили мне, а я прямо не знаю, с чего начать. Ведь вот сволочи, какое время выбрали, пользуются положением в стране и под шумок тащат то, что плохо лежит. Только ошиблись господа. Они думают, мы так заняты своими делами, что ничего вокруг себя не видим. Просчитаются. Лишь бы кто-нибудь из них к профессору сунулся, - мы сразу двух зайцев убьем. Во-первых, узнаем, где находится Кручинин, и поможем ему построить аппарат; во-вторых, избавим профессора от неприятностей (до сих пор не могу сообразить, для чего он им нужен, а нужен определенно).
Петька, уступая просьбе Кувалдина, все-таки назвал адрес дома, где последний раз был с Линой и Шагриным. Но Кувалдин убедился, что там уже никого нет.
Кувалдин, заложив руки за шею, подошел к темному окну и долго стоял, прислушиваясь к доносившимся с улицы звукам.
- Степан Гаврилович, а как Оля?..
- Оля?.. Хорошая, славная девушка. Привел я ее в отряд, с Анной познакомил, она и осталась с ней. Посмотрим, что из нее получится.
- Получится, - убежденно проговорил Юнг.
- Видно будет. Я Анну просил не говорить, что она дочь полковника Тропова, а когда покажет себя, тогда можно и рассказать, кто она. Ребята наши обозлены, не всякий ее поймет, так что пусть пока будет так.
- А хорошо ли это, что мы ее вроде скрываем?.. - нерешительно спросил Юнг.
- Нет, Семен, скрывать нельзя - это преступление, но ведь я этого и не делаю. Кому нужно - знают. Соболев знает, Анна знает, а всем ни к чему. А ты что, Семен... влюблен в нее что ли?
Юнг смутился.
- Да ты не стесняйся, - продолжал Кувалдин, ласково похлопывая Юнга по плечу. - Я ведь тоже молодым был и все эти штуки пережил.
Юнг еще больше смутился.
- А как она на это смотрит? - спросил Кувалдин.
- Она не знает. Степан Гаврилович, а где ваша семья? - спросил в свою очередь Юнг.
- В деревне, Семен, с самой осени: сынишка у меня плох, молоко нужно, в деревне-то легче прожить.
Юнг и Кувалдин проснулись среди глубокой ночи от сильного стука в дверь.
- Кто там? - спросил Кувалдин, выбрав паузу между ударами.
- Свои... свои, Степан Гаврилыч, - донеслось до него.
Кувалдин открыл дверь, на пороге появился взволнованный Темин.
- А чтоб тебя! Чего ты ломишься, как на пожар, - мальчонку перепугал. Неужели нельзя потише?
- Нельзя, Степан Гаврилыч. Уж извиняйте... Рыбку пымали.
Кувалдин многозначительно взглянул на Юнга и быстро оделся.
- Кто в наряде? Не выпустят?
- Не выпустят, Степан Гаврилыч.
...На полу в кабинете Щетинина лежал связанный человек, голова его была замотана мешком. Вокруг стояло несколько красногвардейцев, среди них возвышался Архипов. Профессор сидел в кресле бледный и расстроенный. За его спиной стояла Фрося и со страхом смотрела на лежащего человека.
Вошел Кувалдин в сопровождении Темина. Лицо профессора вытянулось от удивления.
- В...вы?
- Да, я. Конечно, неприятно вас беспокоить среди ночи, но если бы этого не случилось, то с вами могли произойти гораздо большие неприятности.
Профессор промолчал.
- Обыскали? - спросил Кувалдин, показывая на лежащего.
Архипов подал сверкающий никелем браунинг.
- О-о, знакомая вещь... - Кувалдин достал из внутреннего кармана точно такой же браунинг и сличил их. Они были похожи как две капли воды.
- Кажется, здесь не хватает одного патрона... А это... - Кувалдин показал профессору тонкий волосяной жгут и резиновую грушу, - этим жгутом вас должны были связать, а этот кляп забить в рот, чтобы вы не вздумали сопротивляться.
- Рассказывай, как было, - обратился Кувалдин к Архипову.
- Не один он был, еще с ним трое было. Этот в окно полез через сад, а те трое в конце улицы остались. - Архипов вдруг сердито повернулся в сторону Темина. - И все из-за тебя, черта сиволапого. Сказано приказ - в дом их всех запустить, а потом накрыть. Так нет, тебе невтерпеж, наделал делов, ушли те трое... попробуй пымай. Пришлось одного этого ловить, не ждать же, пока и этот уйдет.
Темин виновато моргал глазами и молчал.
- Ясно. Потом разберемся. Развяжите его!
Архипов распустил ремни, опутавшие лежащего, и размотал мешок.
- Я, кажись, его... того... помял малость, зло меня взяло, я как рассержусь, так у меня всегда так бывает. - Архипов сокрушенно поглядел на свои огромные кулаки.
Человек шевельнулся и сел. Его беспокойный взгляд перебегал с предмета на людей.
- Это ошибка... господа... недоразумение... - Он сидел спиной к профессору, и тот не видел его лица.
- Садитесь, - Кувалдин придвинул стул.
Человек неловко встал и, пошатываясь, сделал шаг. Его глаза встретились с глазами профессора.
- Г... г... господин Саржинский? - изумился профессор.
Тот поежился и молча сел на предложенный стул.
- Вот как? Сам господин Саржинский? - иронически проговорил Кувалдин. Очень рад познакомиться с вами. Много наслышан о ваших делах. В кого вы стреляли, господин Саржинский, из этого оружия? - Кувалдин показал никелированный браунинг. - Впрочем, можете не отвечать. Вы стреляли в Рогова, Вагнера, Фишера, это все одно и то же лицо.
Профессор нервно пожал плечами.
Фрося, позабыв о платке, которым прикрывалась, позволяла присутствующим лицезреть свой открытый от удивления рот.
- Вы не будете возражать, профессор, если мы поговорим в вашем присутствии? - обратился Кувалдин.
- Я не буду возражать, если вы сейчас выкинете этого негодяя в окно.
- Что же вы молчите, господин Саржинский?
- Да, я Саржинский, но здесь произошло недоразумение. Я... я давно знаком с Александром Нероновичем, и мое посещение имело чисто деловые намерения.
- Вы и раньше посещали профессора с такими намерениями в столь поздний час?
- Да... то есть, нет... но сегодня сложились такие обстоятельства, о них я могу рассказать только профессору. - Саржинский уже пришел в себя от пережитого испуга.
- Кто вас послал сюда, господин Саржинский? Впрочем, это нам тоже известно: вас послал Маккинг. Нам нужно знать, где скрывается этот мерзавец. Надеюсь, вы окажете нам эту любезность?
Саржинский поднял бледное лицо и пристально посмотрел в глаза Кувалдина.
- Вы, кажется, удивлены?
Саржинский молчал.
- Господин Саржинский... - заговорил Кувалдин спокойным и ровным голосом. - Если вы не будете отвечать, то вас расстреляют как предателя и убийцу, покушавшегося на жизнь и свободу русского ученого. Ясно?
Саржинский понял: с ним не шутят.
- Хорошо. Я буду отвечать на все вопросы, - пробормотал он хрипло.
- Отвечайте на первый... Для чего вам нужен профессор?
- Вы мне ставите свои условия. Я принимаю их... но обещайте мне жизнь. Иначе вы ни слова не услышите от меня.
- Это не в моей власти, впрочем, жизнь, пожалуй, вам можно гарантировать. Жизнь, но не свободу. Вас будут судить, господин Саржинский. Суд будет справедлив, это я вам твердо гарантирую.
- Профессор нужен Маккингу для каких-то научных работ.