Впоследствии я несколько раз пытался установить связь с этим Кручининым, но он куда-то исчез. Не связано ли его исчезновение с работами в области высоких давлений? Приходится согласиться, что работы Кручинина имели какое-то отношений к упавшему метеориту.
Все присутствующие посмотрели на черный камень в стеклянной пробирке.
- Александр Неронович, - сказал Кувалдин. - Я пришел сюда по очень важному делу. Несколько часов назад я получил приказ - во что бы то ни стало найти Кручинина. Он безусловно знает, что за ним идет охота и проявляет величайшую осторожность. У меня нет ни малейших сведений о его настоящем местонахождении. Единственный человек, знающий его в лицо, это Петька. Я шел сюда с целью привлечь Петю к этому делу. Но вот перед вашим приходом нам, кажется, удалось напасть на едва уловимый след инженера Кручинина. - И Кувалдин в нескольких словах передал разговор с Юнгом, который происходил перед приходом профессора.
Неожиданно Петька вскочил и куда-то выбежал, через минуту он вернулся. Все с удивлением смотрели на него.
- Небольшая, величиной с почтовую карточку, и на ней наколоты цифры? переспросил Петька.
- Точно, - подтвердил Юнг.
- Эта открытка была у меня, и я ее должен был передать Артуру Илларионовичу, но я ее потерял. Мне ее дала Лина Васильевна, когда мы приехали в Петроград.
- А где ты ее потерял?
- Это, кажется, было в том доме, где я переодевался ночью, прежде чем уехать в Москву. Вот вы, Александр Неронович, говорите, что знали Кручинина. И он вас помнит, - продолжал Петька. - Я несколько раз слышал, как он называл ваше имя отчество. В ту ночь, когда ранили дядю Семена, я случайно увидел вашу фамилию на дощечке на дверях, поэтому и позвонил к вам, чтобы вы забрали его.
Когда Кувалдин и Юнг прощались с профессором, Александр Неронович обратился к Кувалдину.
- Я знаю, что вы очень занятый человек, Степан Гаврилович, но все-таки осмелюсь вас просить, если в ваших исканиях вы узнаете что-нибудь о судьбе моей дочери, помогите ей или дайте мне знать, - голос профессора задрожал.
- Уважаемый Александр Неронович, мы сделаем все, что будет в наших силах. Особенно теперь...
Кувалдин достал из кармана и протянул телеграмму, полученную им от Заслонова.
- Вы полагаете, что это была моя дочь?
- Да, профессор.
- Значит она уже заграницей, - Щетинин тяжело вздохнул.
- Вашей дочери, пока вы в России, ничего не угрожает. Поверьте мне, профессор, - убежденно проговорил Кувалдин.
...Спустя некоторое время Юнг и Кувалдин шли по улице. Всю дорогу они молчали, изредка перебрасываясь незначительными фразами.
- Кстати, я тебя забыл спросить, - заговорил Кувалдин, - как его фамилия?
- Кого?
- Да этого шулера.
- Фамилии не помню, а кличка Гарри.
...Кувалдин внимательно оглядел невысокого юношу, которого ввел чекист.
- Садитесь.
Юноша сел.
- Имейте в виду, что я не следователь и не чекист, - усмехнувшись, заговорил Кувалдин. - Но мне стало известно, что вы кое-что знаете об одном человеке. Ваше имя, кажется, Гарри?
Юноша молчал.
- Так вот, гражданин Гарри, не объясните ли вы мне, каким образом к вам попала эта открытка?
Кувалдин положил на стол прямоугольный кусок картона.
Юноша мельком взглянул на открытку и отвернулся.
- Вы не желаете мне отвечать? Послушайте, молодой человек, я не верю, чтобы вы были законченным грабителем и бандитом. Ведь вам не больше двадцати лет.
Какая-то тень скользнула по лицу юноши.
- Хорошо, я задам вам второй вопрос. Если бы вас сейчас выпустили, но взяли с вас честное слово, что вы не будете больше заниматься этим ремеслом, а жить честным трудом, вы бы смогли сдержать свое слово?
Гарри по-прежнему молчал.
- Так... - разочарованно протянул Кувалдин. - Значит, вы не желаете отвечать ни на один из моих вопросов?
Кувалдин, открыв дверь, позвал чекиста.
- Можете его увести.
Юноша встал.
- Что вы от меня хотите?
Кувалдин прикрыл дверь и вернулся на место.
- Я хочу от вас немногого, молодой человек. Прежде всего, мое самое большое желание, чтобы вы стали честным человеком. - Юноша вздохнул и опустил голову. - Кстати, не скажете ли вы мне своего настоящего имени?
- Алексей... - чуть слышно прошептал юноша.
- Так вот, Алеша, где ваши родители?
Юноша долго молчал, прежде чем заговорил.
- Отец погиб, мать... мать тоже умерла.
- А как ты думаешь жить, Алексей? - переходя на "ты", спросил Кувалдин. В его голосе было столько теплоты и участия, что юноша посмотрел на Кувалдина и опять вздохнул.
- Не знаю... мне жизнь уже надоела.
- Вот это ты напрасно... Жизнь только начинается, и какая жизнь! Вот что, Алексей, я желаю тебе только добра. Может быть, ты когда-нибудь вспомнишь меня... - задумчиво проговорил Кувалдин. - Ну, а насчет открытки ничего не скажешь?
- Мне ее дал один человек.
- А где он ее взял?
- У другого человека.
- А где этот другой человек?
Юноша замялся.
- Ты боишься выдать кого-нибудь? Скажи, кого ты боишься? Своего атамана?
Юноша вдруг решился.
- Да, я боюсь... это страшный человек, никакие стены и тюрьмы меня не спасут, если он узнает, что я его выдал.
- Скажи его имя?
- Нет, не скажу.
- Хорошо, тогда ведь у него есть кличка?
- Его кличка... Фишер.
- Фишер?
Кувалдин в волнении вскочил на ноги.
- Он же Рогов, Вагнер и еще кто-то!..
Юноша с удивлением посмотрел на Кувалдина.
- Вы... вы его знаете?
- Когда ты его видел последний раз?
- Месяца два.
- Так вот: около двух месяцев назад Фишер был убит отравленной пулей в помещении ревкома, я присутствовал при этом.
- Вот почему он не пришел за открыткой... - прошептал юноша.
- Ну, теперь скажешь?
- А вы, может быть, арапа заправляете?
Кувалдин вытащил и показал Алексею никелированный браунинг.
- Узнаешь его оружие?
- Эту открытку мне передал Фишер, он сказал, что пусть она у меня побудет некоторое время. После этого исчез. К нему же эта открытка попала от другого убитого человека, вернее тяжело раненного.
- Кто ранил этого человека и где он сейчас находится?
- По-видимому, сам Фишер. Раненый долгое время находился у него в тайнике. Потом он его отправил на один корабль.
- Название этого корабля?
- "Треглит" - это норвежское судно.
- Ну, а теперь самое главное: имя человека не можешь сказать?
Юноша нахмурил брови.
- Какой-то инженер не то Вершинин, не то еще как...
Огромным усилием воли Кувалдин подавил охватившее его волнение.
- Больше ты ничего не можешь сказать?
- Нет.
- Ты, Алексей, подумай над моими словами, хочешь быть настоящим человеком - брось ты эту шантрапу уличную, идти работать. Жизнь-то какая начинается!..
Юношу увели.
Через минуту вошел Юнг.
- Ну, как?
- Плохо. Положение, Семен, осложняется. Кручинина больше нет в России.
- То есть?
- В него, кажется, стрелял Фишер, тяжело ранил, после этого его отправили на судно, а это значит: в лапы Маккинга. Но, самое удивительное, Семен, вот что: каким образом эта открытка могла очутиться у Кручинина? Вот этого я никак не пойму. Петька ее потерял, хотя он должен был передать ее только Кручинину. И вот, представь, она очутилась как раз у Кручинина. Что-то тут, Семен, не так, - задумчиво проговорил Кувалдин.