- Дьявол! - выругался Шагрин, когда в десятый раз провалился по колено в густую, пузырящуюся жижу. - Будь я проклят, если бы выбрался из этой вонючей дыры без посторонней помощи. От одного запаха умереть можно, - он остановился и осмотрелся по сторонам. Местность была необычайно дикая. Деревья стояли настолько часто, что продвигаться было почти невозможно. Шагрин заметил, что и движения Кручинина теперь были осторожны; он то и дело останавливался, отыскивая взглядом какие-то невидимые ориентиры. Но все-таки он продвигался довольно уверенно.
- Ничего себе местечко выбрали вы для научных работ, - невесело рассмеялся Шагрин.
- Что поделаешь, дорогой, так нужно.
Наконец путники вступили на каменистый грунт, и Шагрин облегченно вздохнул. Деревья расступились - показалось чистое, безоблачное небо. Вечерние лучи солнца окрасили его в нежно-розовый цвет.
- А вот и наш товарищ! - вдруг сказал инженер, показывая рукой на маленького тунгуса, невесть откуда появившегося с двумя нагруженными оленями на опушке темнеющего леса.
- А ра-ра-ра-а! - протяжно закричал тунгус, заметив путников.
- Здравствуй, Кочар! - радостно приветствовал инженер гостя.
Скуластое, туго обтянутое бронзовой кожей лицо тунгуса сияло широченной улыбкой.
- Здраста, здраста... Аратура, - часто бормотал он. - Миня тебя жди, жди нету! Опять жди - нету! Стреляй кабарга? Стреляй кух-кух! Опять жди.
Тунгус показал на оленей. На одном из них висела кабарга и несколько глухарей.
Инженер дружески похлопал Кочара по плечу. Шагрин с любопытством рассматривал этого лесного жителя. Маленький, щуплый, он был чрезвычайно подвижен, то и дело бегал к оленям, отвязывал глухарей, собирал хворост, без конца что-то рассказывал инженеру.
Шагрин ничего не мог понять из этого нагромождения тунгусских и случайных русских слов. Но инженер, видимо, уже освоился с этим языком.
Освободившись от поклажи, Шагрин с наслаждением растянулся на земле.
Кручинин, посвистывая что-то себе под нос, чистил винчестер. Кочар занялся приготовлением пищи, костяным ножом потрошил громадного черного, как смола, глухаря. Одет Кочар был очень живописно, даже нарядно. Искусно подобранные шкурки бурундука и рыжей лисицы были простеганы разноцветными ремешками и завязывались на груди и плечах в кокетливые бантики. На шее красовалось тяжелое ожерелье из когтей медведя и зубов росомахи.
Тут же лежало оружие лесного жителя - тяжелый лук и колчан с ощеренными стрелами.
- Послушайте, Артур Илларионович, - обратился Шагрин. - Неужели они не умеют пользоваться огнестрельным оружием?
- Напрасно вы так думаете, - возразил тот, - они стрелки из любого оружия. Но настоящий охотник-тунгус свой лук предпочитает любому другому оружию, да и к тому же, чтобы приобрести ружье, нужны деньги, много денег, это целый сезон охоты. А у них есть семьи, нужно их кормить (заметьте, что тунгус очень заботливый семьянин), вот и получается, что в наш век прогресса и цивилизации есть народы, которые охотятся едва ли не первобытным способом.
- Но неужели...
- ...неужели я не мог подарить ему ружье, - со смехом подхватил инженер, точно угадывая мысли Шагрина. - Предлагал, Шагрин, и не раз, но он не хочет, говорит: отец его и дед этим луком всю жизнь охотились - отказывается. Впрочем, не считайте лук плохим оружием. За шестьдесят, восемьдесят шагов тунгус поражает белку в глаз или в ухо, а это, признайтесь, не для каждого ружья доступная цель. К тому же выстрел из ружья - это истраченный заряд, а стрела, выпущенная из лука, возвращается его владельцу, даже если она утеряется, ее могут найти другие охотники и по метке обязательно возвратят законному хозяину. Тунгусы очень честный народ. К сожалению, у нас не ценится это замечательное качество, - мало того, этот небольшой, но очень трудолюбивый народ всячески притесняется. Любой русский почти безнаказанно может его ограбить, даже убить, и тунгусу некуда идти жаловаться. Немудрено, что тунгус ищет защиты у своих богов, боится каждой неожиданности или просто невиданной им раньше вещи. Верит в злых и добрых духов. Возьмите его, - инженер показал взглядом на хлопочущего около костра тунгуса. - Он менее других невежествен, но и у него есть свой бог, которого он всегда носит с собой. Попадет тунгус в воду и не подумает спастись, а добровольно утонет. Так велит его бог, вздохнул инженер.
Между тем тунгус нарезал большими кусками ароматное дымящееся мясо, приправил его душистой травой, и все принялись за еду.
После ужина Шагрин и инженер растянулись на куче мягкого моха, который успел собрать расторопный Кочар. Натруженное за день тело приятно ныло, костер тлел грудой пышущего жара, от него разливалось приятное тепло.
Встретились Кручинин и Шагрин случайно на улице Иркутска и, хотя не виделись более десяти лет, сразу узнали друг друга. Они оба искренне обрадовались этой встрече. Когда-то Шагрин учился в Иркутском политехническом институте, там он познакомился с высоким юношей - Артуром Кручининым. Они подружились. Но учиться Шагрину пришлось недолго. Дальняя родственница, помогавшая ему, умерла, а ее наследство растащили более расторопные наследники. Шагрин очутился на улице.
Все эти годы он перебивался случайными заработками. Их едва хватало на жизнь, и все-таки ему удалось сколотить небольшую сумму. Он надеялся снова поступить в институт в качестве вольнослушателя.
Встреча с Артуром изменила его планы. Бывший студент и друг Шагрина стал инженером, и этот инженер тут же, на улице, предложил работу и вполне сносный заработок. Из немногословных объяснений он понял, что Кручинин ведет какие-то чрезвычайно интересные работы в области химии. Инженер был очень сдержан в своих объяснениях, но Шагрин, не задумываясь, принял предложение.
Две недели они уже пробираются по тайге, то пешком, то на лодках по бурным таежным речушкам, все дальше и дальше в глубь тайги. Иногда им помогают тунгусы, которые появляются неожиданно из леса и так же неожиданно исчезают. Шагрин уже давно заметил, что между ними и инженером установились какие-то странные, но дружественные отношения. Тунгусы не требовали с них платы за услуги, а, наоборот, всячески старались подчеркнуть свое расположение к инженеру.
По дороге Шагрин узнал, что Кручинин закупил в Иркутске какие-то материалы и что они уже давно находятся в пути.
Понемногу в Шагрине росло скрытое раздражение, его раздражала замкнутость инженера, он охотно рассказывал обо всем, кроме... своих работ. Сейчас, поглядывая на тяжелые мешки, лежащие невдалеке от костра, Шагрин думал: "Не эти ли материалы закупил Артур в Иркутске?"
Инженер повернулся на бок и, встретившись глазами с Шагриным, как будто смутился:
- Ты обратил внимание, что еще нет комаров, а, знаешь, несколько лет назад их вообще здесь не было.
- В тайге не было гнуса? - Шагрин с сомнением покачал головой.
- Не удивляйся, гнус появился всего три-четыре года назад, а до этого его здесь не было.
- Почему это его раньше не было, а сейчас он появился? - спросил Шагрин, подкладывая себе под голову охапку моха.
Инженер помолчал.
- Мы с тобой находимся на границе поваленного леса, и не просто поваленного, но и сильно обожженного.
- Здесь был лесной пожар?
- Нет, Шагрин, здесь не было пожара. Здесь было нечто во много раз страшней пожара, страшней самой дикой таежной бури. Слышал ли ты когда-нибудь о тропических циклонах, которые за несколько минут уничтожают целые острова с многочисленным населением? Так вот нечто подобное, но во много раз сильнее, произошло и здесь.
Шагрин смотрел на инженера и не понимал, шутит он или говорит серьезно.