Одно из животных несколько секунд вертелось на месте, потом вскочило и бросилось на Юнга. Он снова выстрелил и ударом маузера отбил прыжок второй собаки.
Свободной рукой Юнг выхватил из ножен кинжал и почти упал, увернувшись от нападения раненого бульдога. Он почувствовал, как что-то хрустнуло, когда широкое лезвие кинжала вошло собаке в шею. Сильный толчок в бок опрокинул его, и в ту же минуту рвущая, ни с чем не сравнимая боль на миг отняла у Юнга сознание.
Пока он отбивался от раненой собаки, второй бульдог повис у него на бедре, плотно сомкнув челюсти.
Когда возможность соображать вернулась к Юнгу, он увидел у своих ног бьющееся в смертельной агонии животное.
Вторая собака висела на нем и сковывала его движения. Почти теряя от боли рассудок, он бил ее кинжалом, рукояткой маузера, он нанес ей несколько глубоких ран в шею и грудь, но бульдог точно прирос.
Собрав все силы, он поднялся на ноги и несколько раз выстрелил в голову. Бульдог безжизненно повис на Юнге, не разжимая челюстей. Он был мертв.
Юнг опустился на колени и на миг снова потерял сознание. Очнулся он оттого, что услышал невдалеке свирепое рычание и понял, что если не отделается сейчас же от мертвой собаки, то погибнет в зубах бульдогов. Лезвием кинжала он разжал челюсти мертвого животного и вскочил на ноги — в глазах у него потемнело: сразу несколько собак мчались на него с двух сторон.
«Вот они, стражи этой загадочной стены!» — успел подумать Юнг и ринулся в бурный поток.
Глава 26
Мститель
— Да, господин Глухарев, это была ваша крупная ошибка. — Человек, который произнес эту фразу, тряхнул рыжей шевелюрой и встал с кресла, в котором сидел.
— Кабы знать, что вместо зайца, медведь в гости пожалует, приготовил бы ему говядины, да и вы тоже хороши, ни словом не обмолвились.
Глухарев проследил взглядом, как его собеседник обрезал кончик сигары и, не торопясь, закурил.
— Оставим этот разговор, сделанного не вернешь, но признайтесь, что вы очень жалеете о случившемся.
Глухарев вздохнул и ничего не ответил.
— Значит, вы предлагаете объединить наши усилия.
— Мне кажется, что это будет выгодно нам обоим, господин Маккинг.
Маккинг прищурил глаза.
— Вы дальновидны, господин миллионер. Машина построена, в самое ближайшее время начнется ее работа, и вы успели как нельзя вовремя.
Глухарев презрительно пожал плечами.
— Я ведь не настаиваю, я ведь только предлагаю. Ваш товар — мой сговор.
— Хорошо, — вдруг переходя на примирительный тон, заговорил Маккинг. — Я согласен, но вам придется основательно раскошелиться, мне нужны деньги. Кстати, вам ничего не удалось узнать о судьбе вашего племянника? Вы, кажется, разыскивали его?
Глухарев сдержанно усмехнулся.
— Мой племянник испытывает судьбу-злодейку.
— Выходит, ему удалось похитить вашу реликвию?
— Да, но он вряд ли от этого что-нибудь выиграет, а проиграл уже очень многое: я отказал ему в наследстве. Позвольте мне задать вам вопрос? — обратился миллионер к Маккингу. — Откуда вам известно, что эта карта находилась у меня?
Маккинг, снова прищурившись, посмотрел на собеседника.
— Я вам сейчас скажу такую вещь, господин Глухарев, что вы откажетесь ей верить.
Лицо Глухарева стало серьезным.
— Не удивляйтесь, в свое время вы были охотником и, кажется, не пренебрегали и золотым промыслом при случае?
Глухарев утвердительно кивнул головой.
— В то же самое время вы встретили в тайге охотника, и… — Маккинг посмотрел в глаза собеседнику, но тот спокойно выдержал его взгляд, — с охотником был мальчик…
Веки миллионера слегка вздрогнули.
— Сейчас это взрослый мужчина, я имел честь с ним беседовать, — закончил Маккинг.
Глухарев побледнел.
— Этого не может быть.
— Это именно так. Мальчик выжил, его спасли кочевники-тунгусы. В дальнейшем он попал в одну небогатую семью, в которой умер мальчик, примерно его возраста. Они его усыновили, дали ему свое имя и сделали его человеком.
— И он вам рассказал историю этой карты?
— Да.
— Но откуда вы узнали, что карта находится у меня?
— Я сопоставил два факта. Грабеж в тайге с убийством и невесть откуда появившийся новый миллионер, который до этого был жалким охотником, к тому же мне очень помог ваш племянник.
Глухарев сжал кулаки, лицо его перекосилось от злобы.
— Гадюка!
— Успокойтесь, господин Глухарев. Все это сейчас несущественно. Я надеюсь, что у вас есть второй экземпляр этой карты.
Глухарев свирепо посмотрел в глаза Маккингу.
— Какой еще, к медведям, экземпляр! Это была единственная карта, и я не собирался делать из нее тираж.
— В таком случае, вы, может быть, сумеете восстановить ее по памяти, у вас, кажется, было достаточно времени ее изучить?
— Я хоть и старый таежник, но ходил по этому пути всего три раза в жизни, и даже если бы я ходил и десять раз, то и тогда ни один человек не смог бы запомнить всей этой проклятой дороги. Вы не представляете, что это за путь. Тайга, болота, горы. Вы не знаете, что значит дикая тайга.
— Чертовски жаль, — разочарованно протянул Маккинг. — Но поговорим о других, не менее важных, вещах.
— Э-э, позвольте, — запротестовал миллионер, — вы говорите, что этот мальчик жив?
— Это такой же факт, как то, что вы сидите передо мной.
— Кто же он такой?
Маккинг подошел к Глухареву, который не сводил с него глаз.
— Советую остерегаться этого человека, хотя он ничего и не знает, но предусмотреть нужно все. Его настоящее имя Артем Листогоров, но приемные родители, аристократы, назвали его в память о умершем сыне Артуром, и с тех пор он носит фамилию… Кручинин.
Это прозвучало, как выстрел. Глухарев вскочил со своего места, и жирные складки его подбородка затряслись.
— Инженер Кручинин… — пробормотал он.
— Да, я несколько лет работал с ним, и он сам рассказал мне эту таежную историю.
— Какое странное совпадение, — пробормотал все еще растерянный миллионер.
— Невероятно, но факт, — согласился Маккинг. Он сел в широкое кресло и запустил пальцы в копну рыжих волос. — Проклятые нервы, мне постоянно мерещится этот инженер, так и кажется, что он меня подстерегает. За последнее время мне стало известно, что он уехал из России, и впервые за все время я потерял его след — Маккинг тряхнул головой, отгоняя мрачные мысли…
Глухарев сидел против него, сложив полные руки на груди, и слегка шевелил пальцами, унизанными золотыми кольцами.
— Итак, продолжим наш разговор. Признаюсь, господин Глухарев, последнее время мне немножко не везет. В расчетах машины где-то допущена ошибка, ее сделал Кручинин сознательно. Дважды я производил с ней опыты — и оба раза неудачно. Ах, как мне нужен профессор Щетинин и его талант! Впрочем, так или иначе он будет у меня, он сам прибежит ко мне… — Маккинг загадочно усмехнулся. — Через двадцать минут, — проговорил он, посмотрев на часы, — начнутся испытания машины. — Я возлагаю большие надежды на сегодняшнюю ночь.
— Позвольте, господин Маккинг, но разве вы не будете присутствовать при этом испытании. Мне бы очень хотелось…
Маккинг остановил на собеседнике колючий, сверлящий взгляд.
— Вам бы хотелось?.. Вам бы хотелось взлететь на воздух, господин миллионер, вместе с этой дьявольской машиной… — злобно проговорил он.
Глухарев испуганно приподнялся с кресла.
— Работа с машиной — это игра со смертью. Даже я сам никогда не присутствую при испытаниях.
— Но кто же тогда с ней работает? — спросил Глухарев.
— У меня есть способные инженеры, а о том, что машина может взорваться, знаю я один. Впрочем, извините, — прибавил он насмешливо, — об этом сейчас знаете и вы… господин компаньон.
Маккинг встал и подошел к высокому стеклянному шкафу, сплошь заставленному колбами, ретортами и какими-то приборами.
— Вы, кажется, интересовались продуктами производства моей машины, — проговорил он, обращаясь к миллионеру.