– Чего вы тут без дела ошиваетесь?! – обрушился на нас капрал в замасленном комбинезоне. Чурбан Хопкинс собственной персоной!
– Торчу здесь битый час, жду, когда меня сменят, а они знай себе прохлаждаются! Это вам не променад на курорте, чтоб вам пусто было!
Хопкинс поносил нас почем зря, зато мы по крайней мере поняли, что должны выдавать себя за бригаду технарей, которым надлежит сменить заждавшегося капрала.
Механики у костра, горланившие песни, не обращали на нас внимания.
– Честь имею доложить, наряд в составе двух человек прибыл! – отрапортовал Альфонс Ничейный.
Взобравшись по стальной лесенке, мы нырнули вглубь танка и захлопнули за собой крышку люка.
Щелчок, и внутри зажегся свет.
Превосходный танк новейшей конструкции, снабженный 75-миллиметровой скорострельной пушкой. Здесь без труда смогли разместиться четверо – поскольку капитан Ламетр, естественно, был среди нас.
– Дельце провернуто на славу! – довольным тоном сообщил Хопкинс. – Четверку механиков я спровадил, капрала они не посмели ослушаться. Послал их вперед, километров этак на двадцать, велел оборудовать наблюдательный пункт и освещать рефлекторами джунгли. Припасы они с собой взяли, так что раньше чем через трое суток не вернутся обратно.
– А если заявится командир?
– Не заявится. Он в лазарете.
– Тогда кто же здесь командует?
– Я! – ответил Хопкинс, удивленный самой постановкой вопроса.
– Ловко же ты продвигаешься по карьерной лестнице!
– Друзья мои! – обратился к нам капитан. – После полуночи тронемся в путь.
– Прошу вас! – Альфонс Ничейный вручил ему копии дневника и карты.
– Вы сами сняли копии?
– Да. Нельзя терять ни минуты.
Капитан долго изучал бумаги, затем перевел взгляд на Альфонса.
– Вы человек образованный, не так ли?
– Окончил несколько классов… Полагаю, сейчас не время для долгих бесед. Не исключено, что нас уже разыскивают. Итак, мы последуем за вами завтра. Где встретимся?
– Нигде. Идите по карте в Тамарагду, главное поселение фонги. До тех пор или я докопаюсь до разгадки тайны и тогда мы сможем без опаски вернуться все вместе, или же не встретимся вообще. Явлюсь в трибунал с повинной – может, это смягчит участь Квасича, приговоренного к десяти годам заключения. Если вас схватят одних, без меня, то обвинят в дезертирстве. Если же вместе со мной – запишут в изменники родины. На этом наше совещание заканчивается.
Капитан снова пожал руку каждому из нас.
– Знаю, – сказал он, – что вы идете на риск не только из-за алмазных рудников, но – в какой-то мере – ради меня и в интересах правого дела… Благодарю!
Растроганные, мы стали выбираться наружу, а Хопкинс заорал нам вслед:
– Не хватайтесь за перила, кретины! Я их чуть ли не целый час надраивал!
Глава двенадцатая
1
Графиня приняла меня в комнате позади буфета – роскошной по сравнению с условиями джунглей. Она обвила мою шею руками и приникла ко мне.
– О, Джон! Куда ты запропастился? Я тебя заждалась!..
– Охотно верю… Но я задержался с другом…
Графиня грустно понурилась.
– Прости, что задала вопрос… У меня и в мыслях нет выпытывать твои тайны! Сам расскажешь, когда сочтешь меня достойной сподвижницей во всех твоих делах… Когда проникнешься ко мне доверием…
В глазах ее заблестели слезы. Я был тронут до глубины души. Помнится, священник одной из скандинавских тюрем сказал однажды, что глаза – это зеркало души.
А сейчас в этих глазах отражалась истинная любовь.
– Мне кажется, Джон, – сказала графиня чуть позже, – что вся моя предыдущая жизнь ровным счетом ничего не стоила: ведь тогда я не знала тебя!
Ну, как тут не поверишь!
– Видишь ли, дорогая, если до сих пор я не мог доверять тебе безгранично и старался быть сдержанным, ты сама тому причиной. Но теперь я убедился, что ты любишь меня и жить без меня не можешь.
– О-о, ты читаешь мою душу, как открытую книгу! – прошептала она. – Позволь помочь тебе в твоих многотрудных делах!
– К сожалению, ты вряд ли сумеешь мне помочь. Я в ближайшее время дезертирую из легиона…
– Возьми меня с собой!
– Это невозможно. Мне предстоит очень опасный путь… Но если я благополучно вернусь, мы больше никогда не расстанемся!
– Ты задумал побег с моим… бывшим мужем… с капитаном? Ведь Ламетр был моим мужем!
Если женщина поверяет тебе самую сокровенную тайну, уж это ли не доказательство любви!
– Мне это известно, дорогая. Мы подружились с капитаном.
– Вот как?
– Да. Он признал во мне джентльмена. Кстати, он говорил о тебе…
Лицо ее дернулось.
– Что именно?
– Не слишком лестное… – Я окончательно растерялся. – Он уверял, будто бы ты не очень хорошая хозяйка… Ну, и все такое прочее…
– Он ненавидел меня, потому что я его не любила… О, Джон! И ты бежишь с ним?
– Нет. Он уже сбежал, а мы с парнями двинемся за ним вослед.
В общем, я выложил ей все как на духу. Пусть уж никакие тайны-секреты не стоят между нами!
– Ты настоящий герой, Джон!
Сигнал горна, возвестивший перекличку, внезапно положил конец нашему упоительному свиданию. Мы обменялись пылким поцелуем, и я припустил со всех ног.
Рота выстроилась на аэродромном поле. Рядом с командиром какой-то морской офицер и Потрэн.
Морской офицер зачитывал по бумаге:
– Рядовые номер девять, сорок пять и семьдесят семь командируются на крейсер в личное распоряжение господина правительственного посланника.
Вот так фокус! С крейсера не сбежишь… Позвольте, а что у нас с номерами? Сорок пятый это, стало быть, я, девятый – Альфонс, а семьдесят седьмым был помечен мундир Хопкинса в тот момент, когда маркиз застукал нас врасплох.
– Девятый, сорок пятый, семьдесят седьмой… шаг вперед! – командует Потрэн.
Мы выходим из строя, Альфонс Ничейный и я.
– Где же семьдесят седьмой? – интересуется командир.
В тишине раздается голос какого-то младшего чина.
– Ну, что там у вас? Говорите громче!
– Рядовой семьдесят семь в списках не значится. У нас даже семидесяти не набирается.
– Что-о? – командир роты удивленно уставился на морского офицера. Тот пожал плечами.
– Надо поставить в известность его превосходительство! – наконец принял решение командир. – Всем разойтись!
Строй распался. Офицеры поспешили в палатку радиста. Моряк, правда, не вошел внутрь, а прохаживался поблизости.
В этот момент ко мне подошел темнокожий посланец с письмом – буфетчик, мол, просил передать. Дьявол бы побрал этого Турецкого Султана с его цидульками!
«Тибе хоть пиши, хоть ни пиши – один чорт, ни хрина ни слушаишь. Ведьма обабрала тибя патчистую и што от тибя ни узнаит, фее туд жи дальши пиридает. Уматывайти отсель, да поживее, вы оба, ты и Альфонс Ничейный.
Я аж похолодел. Хлоп-хлоп себя по карманам – пусто, ни карты, ни дневника. Моя копия пропала.
Альфонс, заглянув мне через плечо, прочел записку и уставился на меня. Вернее, не на меня, а на мои ботинки.
– Ступай, откуда пришел, и забери бумаги обратно! Будь моя воля, пристрелил бы тебя как бешеного пса.
Я без звука отправился к буфету.
Меня охватило какое-то холодное безразличие. Я шагал к хлипкому деревянному строению точно робот.
Мне было совершенно ясно, как я должен поступить. Вот и наспех сколоченная будка позади буфета. Едва только я собрался войти, как услышал голоса разговаривающих.
Сквозь щели в дощатых стенках можно было заглянуть внутрь. Там были уже знакомый мне морской офицер и графиня. Стоя чуть ли не вплотную друг к другу, они тихо беседовали, но я слышал каждое слово.