— Посмотри, что со мной стало, — печально сказала девочка. — Мне нужны мама и папа.
— Сабрина, послушай меня! Я запрещаю тебе. Это слишком опасно, — сказала бабушка, но Сабрина уже видела сквозь пламя своих родителей, живых и невредимых, по-прежнему спящих на кровати.
Девочка бросила спичку на землю, и портал увеличился. Даже не оглянувшись на бабушку или на сестру, Сабрина шагнула в пламя.
В их комнате было темно. И тепло. И от этого тепла у Сабрины в первый момент закружилась голова — она ведь только что стояла на холоде. Она тряхнула головой, чтобы избавиться от головокружения, и, подбежав к родителям, крепко обняла их. Она едва сдерживала слезы.
— Я заберу вас домой прямо сейчас, — сказала она, потянув маму с кровати на пол.
Мама всё еще была без сознания, но Сабрина тянула ее изо всех сил одной рукой — всё ближе и ближе к порталу, где уже видела взволнованные, испуганные лица бабушки, Дафны и Пака.
Вдруг лицо Дафны исказилось от ужаса и она что-то закричала, но Сабрина не могла разобрать ни слова — звуки сквозь портал не долетали.
«Что она пытается мне сказать?» — подумала Сабрина.
И в этот миг из тени вышла какая-то фигура. Сабрина знала, что когда-нибудь ей придется схватиться с похитителями родителей, но воображение не подготовило ее к такой встрече. Она не ожидала увидеть перед собой девочку в красном плаще, наверное, ровесницу Дафны. На губах девочки играла садистская ухмылка. Никогда прежде Сабрина не видела такого выражения лица у маленькой девочки.
— Ты привела моего щеночка? — спросила незнакомка, принюхиваясь.
— Кто ты? — спросила Сабрина.
— Не привела, — злобно сказала девочка. — Но ты же была рядом с ним. Где он?
Она протянула руку и прикоснулась к Сабрине, а когда опустила ее, на рубашке Сабрины осталось кроваво-красное пятно — отпечаток ладони.
— Я же не могу играть в «дочки-матери» без бабушки и щеночка, — сказала девочка.
— Не понимаю, о чем ты, — ответила Сабрина, пытаясь найти в себе силы, чтобы протащить маму через портал.
— Это я так разговариваю, — согласилась девочка. — Все слова — бессмыслица. Так мне сказали. Они говорят, у меня есть воображение.
— Чего ты хочешь?
— Играть в «дочки-матери»! — Лицо девочки стало злым, и она ткнула пальцем в Сабрину. — У меня есть мамочка и папочка, и маленький братик, и котенок, — сказала она. — Хочешь поиграть с котеночком?
И тут Сабрина услышала у себя за спиной нечеловеческий голос, будто чавкающий и сюсюкающий:
— Бармаглот. Бармаглот, Бармаглот… — И так много раз подряд.
Сабрина обернулась посмотреть, кто издает это булькающее чавканье, и закричала от ужаса. Над ней уже склонилось нечто такое, что было невозможно себе представить — какой-то монстр из шкуры, кожи и чешуи с острыми зубами. Даже в таком городе, как Феррипорт, Сабрина не встречала существа, которое наводило бы такой ужас.
— Боже, ну и урод! — раздался голос. Монстр обернулся.
У портала стоял, уперев руки в боки, Пак — ну прямо герой из комикса.
— Ну что, Гримм, я пришел спасти тебя.
Тут портал с шипением потух и закрылся за спиной мальчика. Пак оглянулся и лишь состроил гримасу:
— Эхма…
Девочка в красном плаще пронзительно взвизгнула:
— Не хочу я сестру и еще одного брата! Мне нужны бабушка с щеночком!
Монстр замахнулся огромной рукой на Сабрину, и всё померкло.
СКАЗОЧНЫЕ ИМЕНА И НАЗВАНИЯ,
УПОМИНАЕМЫЕ В КНИГЕ
Майкл Бакли придумал историю о том, как в одном американском городке поселились вечножители — сказочные персонажи европейских сказок. О некоторых из них вы прочитали в первой книге про сестер Гримм «Сказочный переполох». Во второй — «Тайна Алой Руки» — появились персонажи других сказок. Мы решили рассказать вам про них поподробнее, потому что произведения, связанные с ними, составляют историю культуры европейской цивилизации.
«Бармаглот. Бармаглот. Бармаглот…» — бормочет ужасное существо, которое появляется в самом конце книги. Оказывается, это не просто бессвязное бормотание, бессмыслица. Майкл Бакли позаимствовал его из книги «Алиса в Зазеркалье» Льюиса Кэрролла.
(Перевод Д. Орловской)
В этом стихотворении Льюис Кэрролл специально придумал бессмысленные на первый взгляд слова: «свирлеп», «рымит», «злопастный». «Бессмыслица» как прием часто использовалась в народной английской поэзии, особенно в стихах и песенках для детей, а также в народных заговорах (например, от болезней). Принято считать, что в литературе поэзия «бессмыслицы» началась с Эдварда Лира. Именно он утвердил «бессмыслицу» как поэтический жанр и сделал его необычайно популярным.