Бабушка Рельда оглядела зал.
— Нет, не думаю, — ответила она.
— Пришлось урезать расходы на городские службы, на транспорт, на образование. Я даже рассчитал рабочих, которые полировали мою статую у меня в парке. Мистер Семерка согласился, чтобы я и ему существенно урезал зарплату, а свою я уже давно не получаю. Пришлось временно отстранить от работы три четверти городских полицейских, а их-то и было всего четверо, так что теперь из представителей власти лишь я да Свинсон. Шериф очень усерден и соображает быстро, но ведь он — только один из трех поросят. Нас совсем мало, и у нас нет возможности расследовать даже обычные преступления. Я уже не говорю о том, что творит Алая Рука. Поэтому мне просто позарез нужна ваша помощь, а поскольку почти все произошло по вине вашей семьи, то помочь вы просто обязаны.
— А-а… выходит, Алая Рука существует, да? Почему же в школе вы солгали? — спросила Сабрина.
— Потому что не хочу, чтобы в городе началась паника. Если станет известно, что какие-то террористы убивают людей, на улицах воцарится хаос. Свинсон и так едва справляется — столько штрафов ему приходится выписывать: за превышение скорости, за переход улицы в неположенном месте… Вы же оказались отменными детективами, — продолжал Шарманьяк. — Вы настойчивы, упрямы и удачливы. Так что если уж вы не остановите силу, которая погубила учителя, ее не остановит никто.
— Почему это вы заботитесь о каком-то человеке? — спросила Сабрина. — Я думала, вы людей терпеть не можете.
Шарманьяк не ответил.
— А-а, вы не хотите, чтобы беда случилась с мисс Белоснежкой, — вмешалась Дафна. — Вы влюбились в нее. Вы хотите целоваться с ней и обниматься!
— Чушь! — воскликнул мэр. — Я не имею права позволить убийцам творить в школе бог знает что, даже если те, кого они убили, лично мне не нравились.
— Вы хотите писать ей любовные записочки, — не унималась Дафна. — Хотите держать ее за руку, гуляя в парке, и вместе разглядывать щенков и котят в зоомагазине.
— Где у нее выключатель? — обратился Шарманьяк к бабушке.
— Вы не ответили на вопрос, — сказала та, усмехнувшись.
— Ну ладно, хорошо! — сдался мэр. — Просто Снежка вечно попадает в беду. Да, я буду спать спокойнее, зная, что она в безопасности.
— Конечно, мы сделаем всё, что сможем, — заверила его бабушка Рельда.
— А что нам за это… — начала Сабрина.
— Liebling! — ужаснулась бабушка. — Мы никогда не берем денег за помощь людям.
— Ба, но поиски убийцы займут уйму времени, — возразила Сабрина. — А время дорого: мы могли бы заниматься поисками мамы и папы…
— Что поделать! — сказал Шарманьяк. — Не могу же я, в самом деле, послать Свинсона обыскать каждый дом?
— Нет, конечно, но у вас есть связи, которых у нас нет, — возразила Сабрина. — С вами люди будут говорить. Может быть, есть что-то такое, чем мы могли бы воспользоваться, что-то волшебное, о чем мы и не догадываемся. Включите воображение, Билли.
Шарманьяк на минуту задумался.
— Даю слово. — Он поднял правую руку.
— Этого достаточно, — сказала Сабрина, тоже поднимая правую руку.
Бабушка Рельда и Дафна сделали то же самое.
— Торжественно клянусь защищать обитателей… — начал мэр.
— А что такое «обитатели»? — прервала его Дафна.
— Это люди, которые живут в каком-то определенном месте, — ответила сестра, уловив нетерпение на лице Шарманьяка.
— Почему бы не сказать просто — люди? — спросила Дафна.
— Дай ему закончить, Liebling, — остановила ее бабушка Рельда.
— Торжественно клянусь, — снова начал Шарманьяк, — служить людям из Феррипорт-Лэндинга и защищать их, не щадя сил. Клянусь защищать их мир и покой, обеспечивать безопасность и соблюдать закон.
Гриммы повторили за ним клятву слово в слово и опустили руки.
— Теперь вы официально признаны представителями закона в Феррипорт-Лэндинге, — сказал мэр, вытаскивая из кармана связку ключей и передавая ее бабушке Рельде.
— Это от чего? — спросила бабушка, разглядывая ключи.
— От школы, — сказал Шарманьяк. — Вам они понадобятся, чтобы войти.
Бабушка улыбнулась и вернула ключи мэру.
— Спасибо, у меня свои.
Шарманьяк нахмурился и сунул ключи обратно в карман.
— Я бы хотел продлить нашу встречу до утра, но вы же знаете, что я терпеть не могу людей, — сказал мэр, провожая их до двери. Уже дотронувшись до дверной ручки, он повернулся и посмотрел девочкам прямо в глаза. — Снежка для меня так много значит. Пожалуйста, присмотрите за ней.