– Что это за безобразие? И где ты его умудрился найти? – менторским тоном спросила она. – Кто сейчас разделанных животных покупает? Даже я уже натуральные шубы перестала носить!
– У знакомого охотника приобрел! – с вызовом проговорил Марио и разложил шкуру.
– Со вкусом у тебя беда, это я всегда знала, но чтобы настолько!
Сейчас эти слова вызвали у Марио только тихую грусть и даже раскаяние. Он обвел взглядом гостиную, а ведь она права, распластанный медведь с большой головой смотрелся анахронизмом среди современной мебели, выбранной Кьярой.
– Сколько времени? – Хелен разлепила глаза.
– Около девяти. – Марио посмотрел на экран телефона, у которого еще вчера предусмотрительно отключил звук.
– Хочешь кофе? – Он сел на медвежьей шкуре и начал одеваться.
– Да, – односложно ответила она и потянулась.
Ему очень хотелось поцеловать ее, но вместо этого он только провел рукой по ее волосам и пошел на кухню.
Он насыпал кофе, закрутил гейзерный кофейник и, поставив его на газ, начал открывать все кухонные шкафчики, пока не нашел две упаковки с бискотти.
Они очень давно не ездили сюда вместе с Кьярой, но он любил свой «охотничий домик», как когда-то они прозвали его. Особенно летом, когда от жары можно было сойти с ума, он приезжал один в эти горы, чтобы нормально выспаться и подышать прохладой. Последний раз он был здесь неделю назад и помнил только, что в домике есть достаточно вина и кофе.
Он ждал, когда кофейник наполнится, а сердце его щемило и щемило от тоски и боли.
«Поссорилась с мужем, решила отомстить таким образом, это очень по-женски… вот и все. Но пока она еще здесь, в моей гостиной…»
Марио вдруг вновь ощутил, как его тело наливается яростной жаждой обладания. Трясущимися от страсти руками он разлил кофе по маленьким чашечкам и, забыв про бискотти, понес их в гостиную.
Хелен открыла глаза и внимательно посмотрела на Марио.
– Оставь кофе и иди ко мне, – проговорила она хрипловатым от сна и от налетевшего желания голосом, поняв сразу же, что с ним творится.
Он поставил чашки рядом на прозрачный столик и, растянувшись на шкуре, ощутил на себе гибкое и настойчивое тело Хелен. Дыхание его стало прерывистым и, притянув к себе ее гладкие крутые бедра, он погрузился в сладкую плоть…
«Нет, это не конец! Я сделаю все, чтобы не потерять ее!»
Перед расставанием Марио утратил всю свою решительность, и они разошлись, так ни о чем и не договорившись, а только обменявшись номерами мобильника. И он опять подумал, что, возможно, их встреча для нее ничего не значила.
Через день Хелен с мужем улетала на родину, и те десять дней стали для Марио самым тяжелым испытанием в жизни.
Какие только видения не появлялись в его мозгу! Они грызли его душу, откусывая каждую ночь по кусочку, не давая ни спать, ни есть и ни нормально работать!
Когда муж Хелен появился на заводе, сердце Марио забилось в бешеном ритме. Он слышал, как обстоятельно Бернардо отвечал на вопросы друзей о поездке, и с горечью понял, что его опасения были не напрасны.
«Скорее всего, она обо всем забыла!»
Ему было чуть за тридцать, но в его жизни было только две женщины – совсем юная смешливая продавщица, которая очень быстро перебралась в Милан с родителями, и Кьяра, которая стала его женой. Его мало волновали рассказы старшего брата о своих похождениях, который, несмотря на наличие жены и сына, умудрялся «оприходовать», как он сам выражался, большую часть женской половины Маргары.
Для Марио в отношениях с Хелен было все внове, и поэтому навязчивые сомнения стали его постоянными спутниками, не отпускающими ни на секунду его думы о будущем.
Но с некоторых пор он стал строить планы! Пусть осторожные и не совсем внятные, пусть больше фантазийные. Погружаясь в мысли о том, как он мог бы жить с Хелен, он совершенно забывал, где находится, и превращался в сомнамбулу.
– Ей! Проснись, – окликал его брат, – надо химсостав в первой печи проверить, ничего там рабочие не напортачили, надеюсь.
– Иду, иду! – вырывался из своих грез Марио и шел в плавильный цех.
– Завтра к нам отец на ужин придет, так что попрошу тебя не задерживаться, – строго говорила Кьяра.
Марио выныривал из дум и поднимал непонимающие глаза.
– Что-что?
– Постарайся завтра поздно с работы не приходить, – повторила жена, – я папу на ужин пригласила.
– Понятно… Постараюсь.
Они все еще поддерживали статус образцовой семьи, и даже отец Кьяры, который стал особенно близок с дочкой после смерти жены, не был в курсе их давних и уже застывших на мертвой точке разногласий.