— Кто включит мотор, устраняется от участия в гонках, — сказал он. — Но нам это не грозит.
В четверть девятого отец уехал в контору.
— Желаю успеха! — сказал он, уходя. — И будьте, пожалуйста, осторожнее!
Мать упаковывала провизию. Марк возмущался: да что они, на месяц, что ли, уходят из дому? Не намерен он тащить в Лилло целую бельевую корзину с едой.
— Но ведь Боб не завтракал, — оправдывалась мать.
— Конечно, когда надо что-то нести, он смывается. Я вам не ломовая лошадь! — кипятился Марк.
В десять часов Ян с Марком отправились в Лилло.
— До свиданья, до завтра.
Погоду обещали хорошую. Ветер юго-западный, от трех до четырех баллов. Небо на три четверти чистое. В общем, прекрасный летний день.
— Когда же Боб уехал? — спросил Марк.
— Я не слышал, — ответил Ян.
— А когда ты встал?
— В семь, вместе с мамой.
— Не дурак, по холодку укатил, а мы тащи для него продукты. Дрыхнет небось на травке.
— Конечно, мог бы и подождать в такой-то день!
По польдеру братья ехали рядом.
— Ян, сколько всего участников?
— Человек сто наберется. Погода видишь какая!
— Ой-ой-ой! Хоть бы нам победить!
«Бернар», укрытый брезентом, стоял возле зеленого берега.
— Вот лодырь, даже лодку не раскрыл! — сказал Марк.
— Интересно, куда этот осел задевался?
В двенадцать часов Ян забеспокоился не на шутку. Боб ведь знает, что в половине четвертого им отплывать. Нарочно, что ли, прячется, чтобы попугать их?
Марк ужасно возмущался:
— Вот явится, а мы ноль внимания, ладно? Пускай не воображает, что без него не обойдемся.
— Не обойдемся, — вздохнул Ян. — И он это отлично знает.
— Я тоже умею работать со спинакером.
— Ладно, авось придет. Голод не тетка.
Но прошел еще час, а Боба все не было.
— Не поехал же он на этот дурацкий склад?
— Кто его знает!
— Съездить посмотреть?
— Нет уж. Он придет, потом тебя жди. Пусть себе дышит на здоровье этой вонищей!
Ян злился, но не мог скрыть беспокойство.
Понемногу к Бобу вернулось сознание. Слышались звонкие удары. Каждый удар болью отдавался в голове. Он почувствовал запах кожи, так пахнут обычно сиденья машин, вытянул руку, нащупал руль. Ах, вот что! Он лежал в машине, машина стояла в ящике, и этот ящик заколачивали.
Он попытался выпрямиться, но от боли чуть снова не потерял сознание. Поэтому он опять лег и прикрыл глаза. Работали, видно, вдвоем. Один забивал доски около мотора, другой — у багажника. Светящиеся часы автомашины показывали шесть часов. Сколько он здесь лежит? Час? Два часа? Дышать было трудно. Кровь пульсировала в голове, барабанные перепонки готовы были лопнуть.
«Они оставили меня здесь, чтоб я умер, — думал он. — Правильно. Воздуху хватит ненадолго».
Удары молотков стали реже. Все. Крышка забита.
Боб поднялся, кусая губы, чтобы не закричать от боли. Пальцы нащупали сирену. Нет, сигналить нельзя, какой смысл? Если и услышат, кто захочет помочь?
Правая дверца не была заперта. Он нажал на ручку и открыл, насколько позволил ящик. Ящик, конечно, был больше машины, но не настолько, чтобы можно было вылезти. А если через окно? Он опустил стекло и протянул руку. Места хватит, хотя и тесно.
Может, они потом набьют ящик каким-нибудь барахлом, чтоб замаскировать машину? Но для этого им придется снять крышку. Может, тогда его выпустят?
Конечно, нет. С какой стати? Для того его сюда и бросили, чтоб задохнулся. Сам не зная зачем, Боб полез из машины. Выбравшись из окошка, он сполз на дно ящика. Затаив дыхание, он прислонился ухом к стенке. Ничего не слышно. Все же он подождал еще несколько минут.
«Хитрые, гады! — думал Боб. — Дали мне походить, нарочно выжидали, пока не убедились, что я один. Как же выбраться из этого проклятого ящика? Может, крышка прибита слабо и ее можно оторвать?»
Он влез на капот. Здесь было попросторней. Боб лег на спину и изо всех сил уперся в крышку ногами. Доски скрипели, но не поддавались. Он передохнул немного и попробовал еще раз. Пот лил с него градом, сердце готово было выскочить из груди, но крышка не поддавалась. И тут его осенило:
«А что, если домкратом?»
Домкрат обычно держат в багажнике вместе с запасным колесом. Боб полез в машину за ключом. Пошарил по доске управления, нащупал замок, но ключа не было. Боб чуть не плакал. В отчаянии он уставился на часы. Стрелки медленно двигались вперед.
«Семь часов. Мама уже встала. Сейчас они меня хватятся. Разозлятся, конечно, что уехал один. А Ян будет психовать, когда в Лилло меня тоже не окажется. Может, догадаются сюда приехать… Увидят велосипед у дороги. Позвонят в полицию… Да, но к тому времени бандиты уже увезут ящик на судно. Нет, надо самому выбираться».