Инспектор в задумчивости разглядывал газетчика.
— Лайонс, все это дурно попахивает. Ты получил намек на то, что должно было произойти?
Лайонс застонал.
— Если бы! Господи, если бы так!
— Так ты смешался с другими участниками шоу, верно? До того, как началась погоня?
— Еще чего. Я не хотел, чтобы меня засекли.
— Тогда что ты делал?
— О, просто отирался вокруг.
— Не заметил ли ты чего подозрительного… чего-нибудь такого, что могло бы помочь нам?
— Совершенно ничего, старина.
— Где ты достал пушку, которой только что размахивал?
— Не беспокойтесь, шеф, у меня имеется на нее разрешение.
— Где ты ее достал?
— Санта-Клаус подарил. Купил, разумеется. Какого черта… неужели вы думаете, что это моя работа?
— Пометь это оружие, Томас, — спокойно распорядился инспектор. — И забери у него все остальное. Господи, да он просто ходячий арсенал!
В фатовских кобурах маскарадного костюма Лайонса оказалось два длинноствольных револьвера. Их осторожно извлекли, после чего сержант еще раз тщательно обыскал одежду и тело газетчика, с губ которого сорвался стон.
— Больше ничего, инспектор, — доложил Вели.
— Где ты раздобыл все это оружие? — спросил инспектор.
— В оружейной внизу. Я видел, как другие берут, и тоже взял. Черт побери, шеф, я не стрелял ни из одного из них!
Инспектор осмотрел револьверы.
— Чистые. Полагаю, патроны ты захватил там же? Ладно, Томас, выпроводи этот кусок дерьма из «Колизея». Только смотри, чтобы никто ничего ему не передал по дороге.
— Будет сделано, — с воодушевлением откликнулся сержант и, взяв руки обозревателя Лайонса в свои, повел его к одному из выходов, прежде чем словоохотливый представитель «Лоудауна» — газетного агентства, пользующегося дурной славой в стране, — успел проронить хоть слово.
Глава 6
Остывшее тело было тихо поднято мозолистыми руками и перенесено в одну из бесчисленных комнатушек под амфитеатром. Квины, Кит Хорн и Гранты снова вернулись в каморку сторожа.
— Пока мы ждем дока Праути… — проворчал инспектор, — который, как водится, опаздывает… давайте копнем немного глубже в произошедшее сегодня.
Неподвижная маска, сковывающая лицо Кит Хорн весь последний час, неожиданно треснула и спала.
— Время дорого! — горячо воскликнула она. — Ради бога, инспектор, давайте начнем действовать!
— Моя дорогая, — ласково произнес инспектор, — вам придется запастись терпением. Вы не можете себе представить, с чем мы столкнулись. Вы все уверяете меня, будто у Хорна не было врагов, — в таком случае нет никакой зацепки, и у нас на руках остается двадцать тысяч подозреваемых. Я хочу, чтобы вы рассказали мне…
— Все, что хотите, инспектор. Я расскажу вам все, что знаю. Это ужасное…
— Знаю, моя дорогая. Конечно, вы мне все расскажете. Как вел себя ваш отец сегодня? Не выглядел ли он обеспокоенным или встревоженным?
Кит сделала над собой усилие и, полуприкрыв глаза, ровным голосом передала им сцену, которую наблюдала между Вуди и Хорном в конюшне.
— Он был в полном порядке, инспектор. Это я беспокоилась за него и потому спросила, осматривал ли его доктор.
— О да! Кажется, вы говорили, что он какое-то время был не совсем здоров, — вспомнил Эллери.
— Да. Он был… он слегка сдал за последние годы, — пояснила Кит. — Доктора говорили, что это возрастное. Ему уже стукнуло шестьдесят пять. — Ее голос надломился. — Он вел очень активную жизнь, а в его годы пора было остепениться. Я не хотела, чтобы он снова возвращался к работе. Но он настаивал, говорил, что это пойдет ему на пользу, взбодрит его. Сегодня я спросила, осматривал ли его доктор родео, и он сказал, что осматривал утром и признал, что он в прекрасной форме.
— Но может, его что-то беспокоило? — задал очередной вопрос инспектор.
— Нет. Я хочу сказать… На самом деле я не знаю. Он не был расстроен, хотя мне кажется, что ему не давала покоя какая-то мысль.
— А вы не догадываетесь, какая?
— Хотела бы я это знать, — с чувством произнесла Кит.
Инспектор повернулся к шоумену:
— А как насчет вас, мистер Грант? У вас есть соображения, какая мысль могла беспокоить Бака Хорна?
— Черт, нет. Ничего такого, если только он не стал догадываться о моих планах. Кит, тебе, должно быть, просто померещилось.