Из начавшегося Содома с Гоморрой Эллери узнал — среди всего прочего, — что сержант Вели, в свою очередь, ни кто иной, как вонючий койот, что он брызжущий ядом гремучий змей, что он дважды сын вшивого полукровки и паршивой козы, что он отравитель колодцев, что его сердце утыкано кактусовыми колючками, а рот — сух как щелочь, что он склиже змеи и гаже любой пресмыкающейся твари и, наконец, что он заслуживает не меньшей участи, чем быть «распятым» — исключительно западный вид развлечения, при котором первым делом у жертвы удаляются веки, только потом ее руки и ноги прикручивают к вбитым в землю колышкам, а тело распластывают над огромным муравейником лицом вверх, к палящему солнцу.
Эллери слушал все это, восхищенно улыбаясь.
Он также услышал, наряду с другими обвинениями, посыпавшимися на голову сержанта Вели, что они мало знают Бенджи Миллера, что он был «нелюдимым бирюком», что им нет до него дела и что сержант Вели и Бенджи Миллер — вместе или поодиночке — могут убираться ко всем чертям собачьим.
Эллери вздохнул и двинулся дальше по коридору.
Он тихо бродил, пока не набрел на уборную исчезнувшего Миллера. Она ничем не отличалась от остальных — маленькая каморка, снабженная столом, зеркалом, стулом и шкафом. Он сел на стул, положил перед собой на стол портсигар, зажег сигарету и погрузился в размышления.
Выкурив шесть сигарет, он пробормотал:
— Кажется, я начинаю понимать. Да… Возможно ли это совместить с психологией в случае… — Он пососал губу. — Но эти поиски…
Он поднялся, раздавил о пол сигарету и направился к двери. Выглянул за дверь. В десяти футах от него расхаживал высокий ковбой, сердито разговаривавший сам с собой.
— Эй, ты! — позвал его Эллери.
Ковбой повернул голову и мрачно оскалился. Это был джентльмен по имени Доунс.
— Че?
— Послушай, старина, — начал Эллери, — этот ваш Миллер занимал уборную один?
— Черт, не-е! — медленно растягивая слова, ответил Доунс. — Вы че думаете, он сам Дикий Билл Грант, че ли? Он делил ее с Баном.
Эллери сморгнул.
— А, с Баном. Этот коротышка, похоже, дитя судьбы. Будь добр, найди его и пошли ко мне, а?
— Вам надо — вы и ищите, — предложил Доунс и потопал дальше.
— Ладно, грубое животное, — ругнулся Эллери и отправился на поиски Бана. Он нашел коротышку, общающегося с самим собой, в такой же пустой комнатушке. Бан сидел на полу, подогнув под себя ноги, на манер индейского вождя, и медленно раскачивался вперед и назад в бессознательном ритме седовласого старца перед Стеной Плача. В его руке было что-то вроде фрагмента каменной стрелы.
— Все говорят, — громко сказал он самому себе, — будто эта чертова пегая с белой гривой наехала на мою миннесотовскую Индианку и начала эту заваруху… Эй? — Он поднял голову, по-совиному вытаращив глаза.
Эллери вошел в комнату, поднял коротышку на ноги и потащил его за собой по коридору в комнату, где только что сидел в задумчивости.
— Че такое? — упирался Бан.
Эллери усадил его на единственный стул и ткнул в него пальцем.
— Ты делил эту уборную с Миллером?
— Че? Ну да, ну да, мистер Квин!
— Ты ведь видел его сегодня, верно, Бан?
— Че? Ага. Я же вам говорил… — Глаза Бана стали круглыми, как пуговицы, а рот открывался и закрывался, как у золотой рыбки.
Эллери удовлетворенно причмокнул губами.
— Миллер входил в эту комнату сегодня?
— Само собой, мистер Квин.
— Один?
— Угу.
Эллери принялся насвистывать замысловатую мелодию, одновременно обводя комнату задумчивым взглядом. Все еще продолжая насвистывать, он подошел к столу и выдвинул ящичек. Там было полно всякого хлама, который, после беглого осмотра, не привлек его внимания. Бан в оцепенении наблюдал за ним.
Эллери подошел к шкафу и открыл дверцу. В нем висела разноцветная одежда, вся небольшого размера, видимо принадлежащая Бану. Но, покопавшись в шкафу, Эллери отыскал костюм для шоу, который из-за большого размера должен был принадлежать исчезнувшему Миллеру.
— Он даже не взял с собой свои шмотки, — буркнул Эллери, ощупывая карманы на джинсах.
— Это не его, — охотно подсказал Бан. — Это принадлежит шоу.
Эллери замер: он нащупал в одном из карманов что-то твердое. Его лицо озарилось светом догадки, который, однако, тут же погас. Он резко повернулся к Бану и, велев ему оставаться на месте, бросился к двери.
— Сержант! — закричал он. — Сержант Вели! — прокатилось эхом по коридору.