— Именно.
— Так… — молвил архангел. Он отвел темно-ореховые глаза. — Сереж, а ты хотя бы понимаешь, что за модели ты строишь?..
— Прекрасно понимаю.
— И ты хочешь, чтобы я тебя благословил провести в жизнь схемы искушений демонами, созданные тобой для твоей же собственной подопечной?..
— Ну да, — Сергею хотелось добавить: а что такого, но он передумал. — Михаил, я знаю, это звучит пугающе…
— Не то слово.
— …но ты постарайся меня понять. Или хотя бы услышать, — Сергей вдохнул, собираясь с мыслями. — Ты знаешь, у меня аховая ситуация. Если бы я не знал, что случайностей в мире не бывает, то сказал бы, что я роковой везунчик. Сам посуди, я как магнит, по-моему, работаю…
— Согласен, — ответил Михаил.
— Я ясно осознаю, что все, что я собираюсь делать, выглядит если не как измена, то как маразм свихнувшегося фанатика. Однако я утверждаю: я в здравом уме. Для моей подопечной настало время страшных испытаний, которые хоть и не всю ее жизнь сейчас решат, но половину точно… Или… скорее, все же всю… — Сергей мучительно помолчал, щуря и без того маленькие глаза. — Понимаешь, Михаил, я знал, что это будет так. Я когда познакомился с ней в переходной зоне, она жутко похожа на меня оказалась. Так, что будто я в зеркале себя увидел в женском обличии. Я прошел ад, прошел Землю, я осведомлен обо всем, что чувствует ее душа. Ты когда-нибудь танцевал в костре, где плавятся ножи, голыми ногами, при этом улыбаясь через силу?.. Впрочем, это необязательно, — возразил себе Сергей. — Ты видишь отсюда, что происходит. Душа ходит по краю бездны. Душа дикая сходит с ума от глумления и смотрит что бы еще попрать, что еще не попрано… Хочу я этого или нет, мне это знакомо. И я знаю, что жажда, томящаяся внутри этого костра, хочет совсем иного. И желание это сильно и истинно.
— И?.. — спросил Михаил.
— Сейчас ее ведут другие силы. Ведут в том русле, в каком желают они. Они могут победить, потому что слаб человек. И неизбежны искушения колеблющейся, тонкой, как шелк, ранимой, как нерв, души. Неровной, как ржавчина, что ли… Или как сказать… И чувствительной на каждое вмешательство. Но да не про то я хочу сказать… Она мечется, Михаил. И ей нужно найти свой путь. А пока я сижу сложа руки, не знает она другого, кроме того, что предлагают ей они.
— Поэтому ты решил выбрать такой вариант?
— Да. Понимаешь, ведь я шел так же, как она. Я петлял, не в силах разобраться. И события валились, как дождь за шиворот. Но нет. Они были именно таковы и в такой последовательности складывались, чтобы я смог выжить, раскаяться и вернуться сюда. Это был мой путь. И я хочу помочь ей найти путь ее.
— А ты не думал о том, что существует Божий промысел, и он и есть индивидуальный путь каждого?
— Я знаю. Падение многому меня научило. Вот почему я отставил самодеятельность и пришел к тебе. Я ее ангел, данный ей от Бога. Я ведь орудие промысла, так?.. Не могу ли я и не должен ли сделать все, чтобы спасти вверенную мне душу до того, как меня отстранят от этой самой души и будет уже поздно?.. Опыт дан мне не просто так. Искушения у нее будут все равно, однако в моей последовательности они, может быть, смогут дать ей такой толчок к спасению, что останется только удивиться и прославить этот самый промысел Бога, Михаил, не мой…
— У тебя прекрасные аргументы, Сергей. Однако ты должен понять, что твои суждения лишь вероятностны. И я не могу решить так легко дело, касающееся жизни…
— Я же не говорю: легко. И не требую ничего. Я только прошу твоего благословения, решать же тебе. Я все сказал как перед Богом. И Бог видит, что мои помышления чисты. Не все пути обычны, некоторые кажутся шокирующими. Но все они от Бога в итоге оказываются… Что усмирит дикость как ни еще одна дикость?..
— Клин клином…
— Дикость по природе против дикости по истине, — возразил Сергей. — Диалектика почти.
— Где ты, Варх… — вздохнул Михаил. — Чтобы спасти меня в этот миг…
— Ты считаешь: все это заблуждение?.. — спросил Сергей.
— Нет. Но пока я не могу принять решение. Я в тупике, Сережа. Поздравляю тебя с этим, — посмотрел на него Михаил со скрытой в ясных глазах улыбкой.
— Я же не специально. Ты знаешь, как я отношусь к тебе… — он помолчал.
— Это взаимно, поверь.
— Да… Я знаю, и спасибо тебе за это, — Сергей наморщил лоб. — Я чувствую ее, Михаил. Как себя. И я сознаю, как все это опасно и что это не игра… Но я не могу рассудить самого себя с самим собой. Это рассудит Бог. А ты мой начальник, и я подчинюсь любому твоему решению.
— Хорошо, — согласился Михаил. — Я займусь этим делом. Я должен узнать, как же решит Бог. Для этого нужно время… Я буду молиться и сообщу тебе, как только Бог мне ответит, позволит ли Он мне разделить с тобой такую ответственность.