— Забери её от сюда, и из дому не выпускай. По крайней мере, пока в себя не придет. — Это были последние слова, которые я услышала от де Вуана старшего.
А дальше… темнота забрала меня в свои объятия и я с радостью в неё погрузилась. Выходила я из пространства тьмы с трудом. Так не хотелось возвращаться, там так хорошо было. Но почему-то мой организм сказал мне "хватит" и выплюнул меня на берег реальности. Мое обездвиженное тело отнесли туда, откуда оно и ушло. Спальня ректора все так же приняла меня в свои объятия. Только вот я одного не поняла, в его доме что, одна спальня? Он не мог меня в другую комнату засунуть? Нет, ну серьезно.
— Ты пришла в себя? — Скорее констатировал факт, нежели спросил ректор.
— Можно и так сказать. — Дала не хотя ответ. Я обвела взглядом спальню и все таки задала волнующий меня вопрос: — Что я делаю у тебя в кровати?
— Потому что я тебя сюда перенес. Прости, привычка. Я распоряжусь, что бы тебе выделили покои.
Охох, во как, целые покои. Ну да, я же не дома и не в общежитии. А в доме ректора. И то, мне кажется это все чисто формальность.
— А я не могла побыть у папы?
— Могла. Но тогда бы ты не смогла учится в академии. Или ты сюда поступила для того, что бы тебя отчислили?
— Ну, вообще-то я и не рвалась сюда учиться. — Я надавила ладонями на постель и попыталась сесть. Но руки жгли и я не могла вообще никак на них опереться.
— Дай сюда. — Потребовал от меня ректор. Но я не совсем поняла чего он от меня хотел, и лишь заломила одну бровь. — Руки дай сюда. — Объяснился тот наконец.
— Зачем? — Задала не очевидный для меня вопрос.
Нет, ну а что? А вы бы отдали сразу свои руки непонятно кому. Нет, признаюсь, я бы и хотела этому, непонятно кому, дать свои руки. Но я же гордая и недоступная. И вообще, обиженная девушка, так что пусть объясняется, что и зачем ему нужно.
— Татьяна, я не намерен повторяться. Сказал руки дай, значит взяла и дала. В твоих же интересах.
Ну, аргумент или нет, но сказано серьезно. Поэтому я тихонько так, медленно руки
направила к ректору. А тот их нежно взял, и положив около себя, достал какую-то мазь и стал медленно её втирать мне в ладони. Ну, что скажу, приятного в этом было не мало, и что бы меня не разоблачили пришлось закусить губу.
— Потерпи пожалуйста. — Ректор подул на мои ладошки. — Сейчас жжение должно пройти.
Ну и как ему сказать, что руки не пекут? А и не буду говорить. Пусть думает, что все так.
Какое-то время Зеяль все еще втирал мне мазь и дул на мои ладошки. А потом мазь впиталась и покраснение на руках спало. Остались только два красных дракона на двух ладонях. Я пошевелила ладошкой в руке ректора, и мне даже показалось, что дракон переливается. Но, всего лишь показалось. Наверное это крем еще не полностью впитался.
Я посмотрела на ректора и он поймал мой взгляд. И вот надо же было, так угораздить. Но, даже за ту пару минут, ни одной нормальной мысли в голове не прозвучало. Пришлось сморгнуть пару раз и аккуратно забрать свои ладошки обратно.
— Ты… — Замялся ректор. — Ты голодна?
Ой, какая интонация была, ели вопрос из горла выдавил. Такое чувство, что неделю пить не давали.
— Да, я бы поела.
— Хорошо. Полежи пока. — Сказал, как отрезал.
Зеяль поднялся и направился вон из комнаты. Как только он вышел, напряжение сразу же спало. Нет, я не скажу, что что-то плохое. Просто тяжело рядом с ним. Тяжело держать себя в руках, хочется его простить, хочется, но пока нельзя. Пусть поймет, что он сделал. Да и вообще, не обязана я его прощать. Но я так скучаю по нему. Он как бы и рядом, но так далеко….
Так, Таня хватит. Не надо вот себя накручивать. Хотел сделать то, что хотел? Сделал. Ты то при чем? Ну вот, ни при чем. Ну так и все. И вообще, кто он тебе такой? Ректор, в которого ты по уши влюблена? Ну так он этого не знает, ну или знает… Да не важно, его отец просил дать Зею шанс? Фу, Зей… Прям передёрнуло, как вспомню так вздрогну. Так вот, шанс я ему дам, так уж и быть, только он об этом пока не узнает, посмотрим на дальнейшее его поведение.
— Танюш, я уже всё приготовил, можно идти. — Зеяль зашел и подал мне руку, которую я кстати приняла, что бы слезть с кровати. Только вот голова закружилась не кстати, в глазах потемнело, а во лбу прям сдавило. — Тихо-тихо, сейчас пройдет. — Приобнял меня за талию ректор.
Ну надо же, сколько заботы в голосе, и как я раньше не замечала. Думала он ко мне из-за жалости. А он вон…по словам отца ко мне как любимой, да ещё и желанной. Но ведь это только по словам отца, верно? Он мне сам такого не говорил. Мы всё так же, обнявшись, дошли к столовой. Зеяль усадил меня, а сам стал накрывать на стол. Нет, ну какой мужчина, а? Сам готовит, а потом ещё и накрывает.