Тому, кто хочет понять, что происходит на Ближнем Востоке, нужно забыть на время европейские мерки, марксистскую догматику и русскую литературу. На Ближнем Востоке, бывшем в давние времена цветущим садом, а за полторы тысячи лет религиозных войн и турецкого господства превратившемся в поросшую колючками пустыню, немногие помнят, что «человек по природе добр», что «история человечества — это история борьбы классов» и, что «глас народа — глас Божий».
После Первой мировой войны Британское правительство получило мандат Лиги Наций на Палестину, 300 лет бывшую глухой провинцией Оттоманской Империи. Хотя в основе решения Лиги Наций содержалась мысль о создании в Палестине «Еврейского национального очага», первым делом англичан тогда было расплатиться с вождями арабских племен за их поддержку в войне против Турции. Больше двух третей Палестины было выделено бедуинскому роду Хашимитов из Хиджаза (Аравия) под эмират, который чиновники Британского Министерства Колоний, не долго думая, нарекли Трансиорданией («Заиорданье»).
К племени хашимитов принадлежал сам пророк Мохаммад и для всего мусульманского мира такая принадлежность очень много значила. Значит и сейчас. Хотя бедуины говорят на арабском языке и в русской литературе их не отличают от «арабов», они сами думают про себя совершенно иначе и оскорбляются, если их путают с другими. Именно бедуины, пришедшие из соседней Аравии, составили военную и бюрократическую верхушку вновьсозданного государства, которому англичане оказали всемерную, многолетнюю помощь. Эта верхушка и сейчас составляет господствующее национальное меньшинство в Иордании, которому принадлежит решающая роль во всех делах.
Король Абдалла — дед Хусейна — проявил выдающиеся качества политика и сумел не только в течение многих лет продержаться на своем шатком троне, но и с большим умом использовать английскую поддержку. Он превратил своих бедуинов в лучшую в регионе армию, ввел у себя разумные законы и наладил экономику, благодаря чему его государство осталось на плаву даже после ухода англичан.
В 1947 г. ООН большинством голосов (при поддержке СССР) принял решение разделить и оставшуюся треть Палестины еще на два государства: еврейское и арабское. Абдалла немедленно воспользовался этим и оккупировал ту часть, которая должна была составить арабское государство (кроме сектора Газы, оккупированного Египтом). Конечно, все заинтересованные лица в то время понимали, что никакого арабского государства не может быть за отсутствием инфраструктуры, но дипломаты Британской Империи надеялись таким образом усилить свои позиции, предложив двум своим тогдашним вассалам — Трансиордании и Египту — округлить их владения.
С тех пор Трансиордания стала называться Иорданией, а арабы Западного берега Иордана на двадцать лет оказались поддаными ее короля.
Однако, начиная с этого момента, из географии исчезло столь значимое в истории слово — Палестина. Остались только Израиль и Иордания. Причем, Израиль был определен как еврейское государство, а Иордания, как бедуинское, хотя бесправное большинство в нем составляли арабы. Спустя тридцать лет после Первой мировой войны это были уже не те арабы, что безропотно подчинялись кому попало, а арабы, привыкшие к британской палестинской администрации, которая всячески поощряла в них зачатки самоуправления. Таким образом открылась вакансия для нового, «палестинского» народа…
Существует в философии лингвистическое направление, которое утверждает абсолютный приоритет словесных формул в сознании (а следовательно и в исторически реализуемой активности) людей. Не берусь судить категорически, но мне кажется, что победа Ленина в революции была предопределена его выбором названия для своей малочисленной партии — БОЛЬШЕВИКИ. Партия меньшевиков не смогла бы победить в России независимо от ее программы и качеств вождей, просто потому что «меньшее» в массовом сознании неизбежно уступает «большему».
Примерно такой же уровень интуитивного политического дальновидения проявил и Ясер Арафат, назвавши свое движение «палестинским». Палестинцами теперь можно называть и большинство населения Иордании, и израильских арабов, и жителей Палестинской автономии на Западном берегу Иордана, и многочисленных беженцев из районов военных действий 1947–1948 гг., рассеянных по всему свету. («Кто это палестинцы?» — недоумевала Голда Меир: «я — палестинка.») Это имя, основанное на христианском названии местности, придало локальной проблеме статуса Западного берега неожиданно глобальное значение, от которого зависит и стабильное существование двух государств — Израиля и Иордании — и престиж двух мировых религий.