Хотя он, может, ее и видел уже…
Вестейн ничего не сказал, но лицо у него было хитрое вплоть до момента, когда я забралась под одеяло и закуталась до самого носа. А вот начальник не отличался стеснительностью. Он легко и просто стянул ботинки, рубашку, штаны (на этом моменте я покраснела и отвернулась к стене) и на руках подтянулся на верхнюю полку.
Старое дерево жалобно заскрипело и просело на добрый десяток сантиметров. Я сглотнула. Хватило воображения представить, как ночью эта полка с треском ломается, и здоровая туша накачанного дракона вместе с койкой оставляет от меня мокрое место. Это будет очень печальное завершение моей карьеры. Печальнее, чем если меня просто уволят.
– Кхм… Господин Винг…
– М-м-м? – раздалось сонно.
– А можно все-таки я сверху?
– Залезай. Только не буди.
– Что?
Для верности я еще и постучала снизу по полке.
– Аделита, кончай уже! – рявкнул Вестейн. – Моя благодарность к тебе стремительно заканчивается! Я спать хочу! А злее голодного дракона только дракон, которого не вовремя разбудили!
– Полка очень хлипкая. Если вы ночью упадете, у моей шиншиллы больше не будет тотемного человека.
Он протяжно вздохнул, что-то пробормотал – и снова заскрипел, сползая.
– Хорошо, спи наверху.
Я с облегчением вскочила и принялась складывать постель. Шеф смотрел на это со смесью удивления и раздражения.
– Что ты делаешь, упырь тебя раздери?!
– Меняю постельку.
– ЗАЧЕМ?!
– Это негигиенично.
– Боги, Аделита, я принимаю душ дважды в день! Ты что, не моешься?
– Моюсь, конечно, как вы могли так подумать?
– Заразная?
– Нет!
– Так оставь уже простыню на месте и лезь наверх, я хочу выспаться!
От испуга я выронила подушку и сама не поняла, как оказалась наверху. От его подушки исходил приятный ненавязчивый аромат парфюма. Спать не хотелось, после тяжелого и насыщенного дня я чувствовала себя как те крошечные собачки, которые от переизбытка эмоций не способны сидеть на месте. «И постоянно писаются», – некстати промелькнуло в голове, но, к счастью, мне пока не хотелось.
Вестейн спал, Шуша тоже. Я так и не поняла, на что она обиделась так сильно, что даже пропустила ужин. Постепенно сон сморил и меня. Оказалось, что спать под мерное укачивание очень даже уютно. Пожалуй, единственным минусом было то, что никак не удавалось заснуть по-настоящему, крепко. Уж очень страшно было шевелиться на верхней полке.
Мы то и дело останавливались на подземных станциях. Пассажиры выходили и заходили, до нас доносились негромкие голоса. Пару раз в купе кто-то засовывал нос, но, увидев оба занятых места, тут же исчезал. На одной из стоянок, очень долгой, я окончательно провалилась в сон.
И проснулась от легких покусываний пальцев.
– Аделита, вставай! – услышала я, открыв глаза.
– Шушанна? Что такое? – сонно встрепенулась я и уставилась на шиншиллу, у которой были очень уж выразительно-выпученные глаза. Они загадочно блестели во тьме.
– Вставай и слезай немедленно, иначе упадешь!
– Чего? Что случилось?!
Даже в темноте я увидела на морде Шуши слегка виноватое выражение.
– Я это… ну… крепления сгрызла.
– Чего ты сделала?!
– Сгрызла крепления твоей полки! Они же деревянные! Я не специально, просто была очень голодная. Решила выбраться из клетки и поискать яблочки, а дальше все как в тумане. Очнулась – а я уже догрызаю… Вставай быстрее, она сейчас упадет прямо на Вестейна!
Я чуть ли не кубарем скатилась с полки и взвизгнула – пол был адски холодным! Мы с Шушей дружно замерли, но Вестейн только перевернулся на другой бок. Купе пассажирского червя не отличалось тишиной, здесь все скрипело так, словно Шушанна погрызла не крепления, а основы мироздания.
– Надеюсь, до его полки ты не добралась?
– Нет! Найди мне яблочек, я есть хочу!
– А я – спать! Где я теперь буду ночевать? На багажной полке?! На столике?!
– Поспишь сидя! Это лучше, чем убить шефа, упав на него сверху.
На этот счет мне было что сказать, но я не стала. Нашла в сумке пакет с яблочками и сунула Шуше. Она бодро зашуршала, а затем раздалось довольно громкое «грызь-грызь».
– Ты издеваешься? – поинтересовалась я.
– Куфать офень хофесся…
– А нечего было дуться и пропускать ужин. Твой шеф, между прочим, обладает отменным аппетитом.