С тех пор многое изменилось в технике астрономических наблюдений. Однако громадное расстояние почти в три миллиарда километров, отделяющее Уран от Земли, делает его трудно наблюдаемым даже для перекатовских астролокаторов.
Уран в четыре раза больше земного шара. Гигантская атмосфера простирается над ним на три тысячи километров и окутывает его плотным покровом.
Свой путь вокруг Солнца Уран совершает за восемьдесят четыре земных года. В триста семьдесят раз меньше Земли получает он солнечного тепла, и холод, близкий к температуре мировых глубин, царит на его поверхности. Даже на пригретой солнцем стороне температура не поднимается выше минус ста восьмидесяти градусов.
Самое же удивительное заключается в чередовании урановых суток. Ось вращения Урана лежит в плоскости его орбиты, то есть планета вращается, «лежа на боку». И хотя один оборот вокруг оси она совершает за десять часов пятьдесят минут, дважды при своем движении вокруг Солнца планета оказывается обращенной к нему то одним полюсом, то другим. Тогда на одном полушарии наступает день, который длится около тридцати земных лет, а на другом царит в это время тридцатилетняя ночь.
— Определите, сколько еще до границы атмосферы, — попросил Бурдин Светлану.
Она села к локатору.
— Тринадцать тысяч километров, двенадцать с четвертью минут полета.
— Это уже в обрез. Начинаем собираться.
С лихорадочной поспешностью они принялись наполнять аварийные ранцы кислородными баллонами, запасами питания, необходимыми приборами. Отсутствие тяжести позволяло не ограничивать вес поклажи.
Покончив с подготовкой, люди оделись в космические костюмы.
— Пора, — сказал Бурдин и оглядел кабину ракетоплана. Лицо его стало мрачным.
Несколько минут они стояли молча, не решаясь покинуть кабину. Игорь первым направился к люку, за ним Светлана и наконец Иван Нестерович. Капитан покидает корабль последним.
9. Разгадка тайны астероида 117-03
Втроем они вышли из ракетоплана. На яркой многокрасочной поверхности Урана появлялись все новые подробности: белые пятна покрылись фиолетовыми прожилками. Красные полосы расчленялись на более мелкие пластинки с остроугольными четко очерченными контурами. Края остальных пятен становились размытыми и переходили в преобладающий зеленый фон.
Бурдин внимательно посмотрел на Светлану. Он боялся за девушку и теперь искренне сожалел, что взял ее в такое опасное странствование. Ничего хорошего их на Уране не ожидало.
Как ни твердо верил он в помощь с Земли, но, прикидывая оставшиеся запасы кислорода и питания, приходил к самым неутешительным выводам. Запасы кончатся через два месяца, а от Земли до Урана пять, шесть месяцев пути. Иван Нестерович понимал, что все это отлично известно Светлане и Лобанову. И его приводило в недоумение спокойствие девушки. Ну, скажем, Игорь, тот научился владеть собой, он уже десятки раз находил выход из опаснейших положений. Но Светлана, эта девушка с наивными серыми глазами, с такими светлыми волосами, какие бывают только у маленьких девочек, она-то когда научилась быть бесстрашной?
Ох, если бы ему пришла фантазия послушать, как бьется ее сердце! Светлане казалось, что оно вот-вот выпрыгнет наружу.
Поймав на себе внимательный взгляд командира, девушка поняла его как приказ прыгать. Она вся похолодела, сознание помутилось от страха. Помедли она еще мгновение — и страх парализовал бы ее волю, заставил бы вцепиться в Лобанова. Опережая это противное стремительно нарастающее чувство, которое железными тисками сжимало все внутренности, Светлана закрыла глаза и мгновенно оттолкнулась от ракетоплана. За нею последовал Лобанов. Кружась и перевертываясь, оба стали медленно удаляться в сторону.
Очередь была за Бурдиным. Он оглянулся на прозрачную оболочку ракетоплана, сквозь которую была видна покинутая кабина. На щите горела лампа, в ее свете поблескивали приборы, пустые кресла, беспорядочно разбросанные вещи.
— Пора, — сказал себе Иван Нестерович, а рука его еще крепче стиснула поручень входного люка.
Он с тоской посмотрел вслед улетающим друзьям. Нет, он не имел права оставаться, не имел права покидать Игоря и Светлану. Пальцы его разомкнулись.
Но тут пришла неожиданная мысль. Цепь загадок дополнялась еще одним звеном, на первый взгляд, таким же непостижимым, как и прежние. Здесь, на границе атмосферы, скорость падения людей и ракетоплана должна оставаться совершенно одинаковой.
Только когда плотность атмосферы будет достаточно ощутимой, люди полетят медленнее, чем хорошо обтекаемая машина. Между тем происходило обратное, противоречащее законам механики: