— Вы хотите сказать, на Плутоне? — мягко поправил Рут.
— Какое это имеет значение! Вы ответите! Вы… вы приказали вашему роботу напасть на меня. Я не хочу иметь с вами никакого дела. Я отказываюсь вести ваши дела. Я официально извещаю вас об этом. На столе лежит мое письменное уведомление…
— Успокойтесь, господин Кокс. Это какое-то недоразумение. Объясните, что произошло.
— Бандитизм! — снова крикнул адвокат, шаря за спиной в поисках галстука.
— Позвольте, я вам помогу, — предложил Рут, протягивая руку.
— Не прикасайтесь ко мне! Вы гангстер, а не астронавт.
— Да объясните, в чем дело!
— Спрашивайте у вашего робота, которому приказали убить меня.
— Какая ерунда, господин Кокс! Вы сами не верите в то, что говорите. Я не вижу на вас ни единой царапины, а стоимость очков и вашего костюма я, разумеется, компенсирую.
— Еще бы! Вы компенсируете и моральный ущерб, который причинили мне?
— С удовольствием. Сколько вы желаете?
— Ничего мне сейчас не надо. Только выпустите меня отсюда.
— Но вас никто не держит.
— Он! — прерывающимся голосом воскликнул адвокат, указывая на Ио. — Он продержал меня здесь три часа, не давая выйти, не позволяя приблизиться к видеофонам. Вы не станете отрицать, что это сделано по вашему приказанию?
— Действительно, я просил его передать моим возможным гостям просьбу подождать моего возвращения. Но я не предполагал…
— О-хо-хо, просьбу! — снова взорвался адвокат, воздев руки к потолку. — Ничего себе, просьба! Это покушение на неприкосновенность личности. Если я подам на вас в суд…
— Вы не станете подавать на меня в суд, господин Кокс, — спокойно прервал Рут, — не станете… по многим причинам… А что касается неприкосновенности личности в нашей стране, то вчера вечером в центре города почти на моих глазах убили человека — женщину, а сегодня, полчаса назад, выбросили другого человека из окна. Примерно с двадцатого этажа… И кажется, никого это особенно не удивило…
Адвокат испуганно покосился на открытую балконную дверь и поспешно отступил к противоположной стене кабинета.
— Я сказал это не для того, чтобы испугать вас, господин Кокс, — продолжал Рут, — но мне показалось, что именно с неприкосновенностью личности здесь не все благополучно… Поэтому — лучше без демагогии… За прискорбное недоразумение прошу меня извинить. Я совсем не ждал вас сегодня. Кроме того, рассчитывал вернуться много раньше.
— Тем не менее я категорически отказываюсь от ведения ваших дел.
— Он сказал это сразу, как вошел, — послышался вдруг шепелявый голос Ио.
Рут обернулся. Красноватые глазки робота были устремлены на адвоката. Их выражение не будило сомнений. Во взгляде Ио читалась ненависть.
— О чем ты говоришь, Ио? — спросил Рут, отстраняя робота подальше от адвоката.
— Он пришел сразу после вашего ухода, капитан Доррингтон. Он сказал, что не будет больше вести ваши дела. Просил сказать это вам. Потом дал письмо и хотел идти. Я просил подождать. Он не хотел. Я еще просил. Он не хотел; кричал разные слова: некоторые я знаю — это плохие слова; другие — не знаю, но я их запомнил…
— Где это письмо? — спросил Рут, обращаясь к адвокату.
— У вашего робота что-то не в порядке с программой, — пробормотал адвокат после довольно долгого молчания, — советую вам заменить его.
— Где это письмо?
— Письмо, которое я написал здесь… Оно на вашем столе…
— Это то письмо, Ио? — спросил Рут, указывая на конверт, лежавший на письменном столе.
— Нет, — отрезал робот. — То письмо он схватил, когда я не хотел, чтобы он ушел…
— Где первое письмо, господин Кокс? — повторил Рут тоном, не предвещавшим ничего хорошего.
— Уверяю, капитан, у вашего робота не в порядке тут, — адвокат повертел пальцем у своего виска, — или в другом месте. Сдайте его в переплавку. Иначе он натворит бед. Никакого другого письма не было, клянусь вам…
Ио неспокойно шевельнулся.
— Скажи, Ио! — кивнул Рут.
— Он разорвал письмо и положил туда. — Ио указал пальцем на правый карман куртки адвоката.
— Дайте то, что осталось, Кокс. — Рут протянул руку. — Ну, живо! Не советую дальше разыгрывать комедию.
Адвокат молча бросил на стол разорванный надвое конверт.
— Интересно, сами вы это придумали или вас надоумил кто-то? — задумчиво проговорил Рут, складывая половинки письма. — Нет-нет, вы можете не отвечать, — продолжал он, заметив, что адвокат испуганно отшатнулся. — Два письма об одном и том же… Отказ в квадрате… В этом вы отказываетесь вести мои дела, ссылаясь на обстоятельства; во втором, которого я еще не читал, конечно, мотивируете отказ покушением на неприкосновенность вашей личности. Поздравляю вас, господин Кокс, вы вовремя отключаетесь… Не позднее завтрашнего утра капитан Доррингтон появился бы в вашем офисе с целой кучей вопросов: о неприкосновенности личности в этой прекрасной стране, о Совете Равных, об остракизме, которому подвергают человека, только что вернувшегося на Землю после четвертьвекового отсутствия, и еще кое о чем… И вам пришлось бы что-то отвечать вашему клиенту. Не исключено даже, что упомянутый капитан Доррингтон попросил бы вас оформить для него выездную визу куда-нибудь в Австралию или… на Канарские острова. А теперь все просто: ваше дело сторона. Опасный клиент перестал быть клиентом. Пусть сам выкручивается, как сумеет…
— Не понимаю, о чем вы… — пробормотал адвокат, отирая рукавом пот со лба.
— Конечно, конечно, — кивнул Рут, — это трудно понять… Я тоже понял бы вас лишь при одном-единственном условии, что кто-то заставляет вас так поступить. Тогда я, несмотря на все сложности, которые возникают для меня в связи с вашим отказом, продолжал бы считать вас более или менее порядочным человеком. Я даже не вспомнил бы о деньгах, которые платил вам все эти годы. Но если это ваша собственная инициатива, Кокс… — Рут покачал головой.
— Клянусь вам…
— Не клянитесь… Я давно перестал верить клятвам. Кому вы сможете передать мои дела?
— Кого вы… подберете… капитан.
— Вероятно, бесполезно просить ваш офис указать мне надежного адвоката?
— Да, сейчас… это было бы… затруднительно… Масса дел… Может быть, позднее…
— Я так и думал.
— Могу я… идти?
— Конечно. Ио, проводи господина Кокса.
— Не надо! Я сам, я сам, я сам… — Подслеповато щурясь, адвокат пулей вылетел в салон. Стук поспешно захлопнутой двери заставил Рута невесело рассмеяться.
Теперь он остался совсем один, если, конечно, не считать Ио…
Прошло три дня. Никто не тревожил Рута, но никто и не обращался к нему больше. Молчали экраны в кабинете. Портье внизу старался не замечать его, когда Рут проходил через холл. Почты тоже не было. Казалось, он уже перестал существовать для окружающих. Правда, иногда на улице он еще ловил любопытные взгляды — чаще это были взгляды женщин, — но стоило ему обратиться к кому-нибудь, и тотчас вырастала невидимая стена: лаконичные уклончивые ответы, испуганные глаза, откровенное желание побыстрее отделаться от него. Случалось, что ему вообще не отвечали: взглянув на него, спрошенный отшатывался и торопливо бежал дальше. В «Парадизе» в своих роскошных апартаментах, оставаясь один, Рут теперь подолгу изучал свое собственное изображение в зеркале. Может быть, на нем уже есть какой-то знак?.. Знак близкого приобщения к большинству… Ведь не могли же все, с кем он пытался заговорит знать его в лицо; знать, что он и есть тот самый Рут Доррингтон…
Но изображение в зеркале ничего не раскрывало. Знакомое сухощавое лицо с резковатыми чертами, высокий лоб, пересеченный чуть заметным шрамом, внимательные спокойные глаза в сетке тонких морщин, седина на висках, сильно поредевшие, гладко зачесанные назад волосы. Нет, он не носил на себе никакого отличительного знака. Скорее, наоборот, выглядел более спокойным и уверенным, чем большинство жителей Роктауна, вечно куда-то спешащих, озабоченных, нервных…