— Посмотрите на улицу и скажите, не кажется ли вам знакомым тот японец, который шатается под окнами? — спросил Ник Картер.
— Да, я его знаю.
— Часто ли вы его видели?
— Неоднократно видел, во всяком случае, столь же часто, как и его товарища.
— Не обратили ли вы внимания на то, что в последнее время кругом вас постоянно вертятся какие-то японцы?
— Конечно, обратил. Это какое-то наваждение. Интересно знать, откуда они берутся.
— Теперь сидите здесь спокойно, пока я возьму номер, в котором мы с вами побеседуем совершенно спокойно, — сказал Ник Картер, встал и распорядился, чтобы ему отвели комнату.
Затем он вместе с Галланом поднялся на второй этаж.
К крайнему удивлению сенатора, Ник Картер, войдя в комнату, сейчас же опустил занавеси на окнах.
— Ну вот и готово, — шепнул он затем, — если мы теперь будем говорить шепотом, то никакому шпиону не удастся подслушать нас. А теперь я попрошу вас ответить мне на очень важный вопрос: кто такой барон Мутушими?
Марк Галлан в недоумении взглянул на сыщика и вдруг воскликнул:
— Черт возьми! Вот о нем-то я совершенно забыл, когда дал вам разрешение загримироваться моим двойником.
— Кто такой Мутушими? — повторил Ник Картер.
— Насколько мне известно, это очень образованный господин, обладает большими средствами и пользуется большим уважением у себя на родине.
— Быть может, он профессиональный политический деятель?
— Возможно. Ведь в Стране восходящего солнца политикой занимаются все поголовно.
— Знакомы ли вы с ним лично?
— Нет, я его еще никогда не видел.
— Но много слышали о нем?
— Да, слышал. Но позвольте, к чему весь этот допрос? Вы меня выспрашиваете, как школьника. Какое отношение имеет Мутушими к моему поручению и чего ради вы внизу, в вестибюле, обратили мое внимание на тех двух японцев? Я сгораю от нетерпения, у меня тысяча вопросов, а вы почему-то допрашиваете меня точно преступника.
— Вы знаете меня так давно, — ответил Ник Картер, — что вам должно быть отлично известно, что я не делаю ничего без серьезного основания.
— Так-то оно так, но…
— Лучше слушайте, что я вам сейчас скажу: по какой-то неизвестной пока еще причине за вами постоянно следят японцы. Они отлично знают так называемый язык губ, которому обучаются глухонемые, так что они, глядя на движения губ, могут отлично понимать, что говорит собеседник. Таким образом, шпионам вовсе не нужно находиться вблизи беседующих, и они могут при помощи хороших подзорных труб проводить свои наблюдения даже на большом расстоянии.
— Неужели это возможно? — воскликнул озадаченный сенатор. — Этим вы хотите сказать, что еле заметных движений губ достаточно, чтобы понимать произносимые слова?
— Вполне достаточно. Правда, не всякий способен понимать язык губ, — заметил Ник Картер, — для этого требуется не только долголетняя практика, но и много других качеств, не говоря уже об отличном зрении. Я сказал бы даже, что это искусство, которому научиться нельзя, это способность прирожденная, которая развивается путем долговременной практики. Я убедился в том, что те два японца, так же как и все прочие члены шайки шпионов, посвящены в искусство понимания языка губ.
— Не знаю, удивляться ли мне вам или завидовать, — воскликнул озадаченный Галлан, — я никогда не поверил бы, что такой язык вообще может существовать. Стало быть, вы думаете, что эти два японца наблюдали за нами, один — за вами, другой — за мной?
— Совершенно верно. Причем, конечно, они принимали меня за сенатора Галлана, а вас за приезжего.
— Значит, вы полагаете, что нас всегда подслушивают именно таким образом? Постойте, я кое-что вспомнил, — воскликнул Марк Галлан и схватился за голову, — во время того важного совещания с президентом мы сидели в его кабинете у большого углового окна. Оттуда видна цепь холмов, а на расстоянии полутора миль находится участок вилл местных богачей. Теперь я припоминаю, что у одной из этих вилл я время от времени замечал какое-то странное сверкание, как будто солнечные лучи преломляются в стекле. А ведь там расположено здание японского посольства. Сверкание это происходило в окнах одной из башен на крыше.
— Ну вот, видите, — с довольной улыбкой произнес Ник Картер, — очевидно, во время вашей беседы с президентом за вами обоими наблюдали из этого окна.
— Но с какой же целью эта узкоглазая шайка наблюдает за нами? — волновался сенатор.
— Это нам еще надо будет узнать. Но скажите, сенатор, кто такой этот Мутушими? Я спрашиваю не потому, что хочу вмешиваться в ваши частные дела, которые меня не касаются, а потому, что этот японец замешан в интересующем нас деле больше, чем мы пока думаем.
— Я уже сказал вам о нем все, что знаю, — ответил сенатор.
— Он заходил сегодня к вам в Капитолий, — спокойно произнес Ник Картер.
— Что такое? Этот Мутушими?
— Он самый.
— Вы говорили с ним? Что ему нужно было от меня?
— Он хотел пригласить вас на банкет, который должен состояться в этой гостинице послезавтра.
— Знаете, мистер Картер, я начинаю думать, что вы состоите в союзе с самим дьяволом, — воскликнул сенатор, — уже несколько недель тому назад меня известили о предстоящем визите этого Мутушими, я ждал его ежедневно, да так и не дождался, а он является как раз в тот день, когда вы изображаете меня.
— Когда я вышел из Капитолия, — продолжал Ник Картер, как бы не обращая внимания на замечание Марка Галлана, — за мной стали следить три японца. Вблизи гостиницы «Ралей» со мной заговорил какой-то незнакомец и спросил меня, был ли у меня Мутушими и пригласил ли он меня на банкет. Пока я беседовал с ним, японцы наблюдали за мной и, конечно, поняли каждое слово нашей беседы. Затем на смену трем японцам явились двое других, которые в вестибюле сели так, что опять-таки могли понимать каждое произносимое слово. Вскоре после этого ко мне подсел какой-то другой незнакомец и спросил меня — стало быть, вас, — пришли ли вы к благоприятному решению или нет. Ему тоже надо было знать, буду я на том банкете или нет. Замечу, что этого незнакомца я уже видел, когда выходил из Капитолия, но заговорил он со мной только в вестибюле гостиницы. Теперь вы поймете, почему мне желательно получить ответ на мой вопрос об этом таинственном бароне Мутушими.
Сенатор, видимо, взволновался. После некоторого колебания он сказал:
— Надеюсь, мистер Картер, вы не допускаете даже мысли о том, что я замешан в какие-нибудь темные дела?
— Я еще не составил себе никакого определенного мнения обо всем этом, сенатор, и пока стою на совершенно нейтральной почве. Но я должен настаивать на том, чтобы мне было оказано неограниченное доверие, иначе я не буду иметь возможности заняться этим делом.
— Но я вам даю слово, что мне решительно нечего скрывать.
— Но позвольте. Ведь ясно видно, что тут речь идет о каком-то деле, которым японцы необычайно интересуются, — заметил Ник Картер, пожимая плечами.
— Так и мне кажется, мистер Картер, но я вам опять даю честное слово, что знаю обо всех этих кознях ровно столько же, сколько и вы. Могу вам только еще сообщить, что около месяца тому назад, а может, и полтора, ко мне явился какой-то американец и заявил, что у него огромные дела в Японии и Корее и что он хочет заручиться моей поддержкой. Он говорил много и долго, но когда он кончил, то я знал ровно столько же, сколько знал и раньше. Я лично склонен думать, что доверители этих японских шпионов хотят завязать со мной отношения и стараются пронюхать, принадлежу ли я к числу тех мерзавцев, которые продают за деньги свой голос или свое влияние. А следят за мной, вероятно, с целью узнать, есть ли у меня ахиллесова пята, и где именно, не занимался ли я когда-нибудь темными делами, не занимаюсь ли я таковыми в настоящее время, и все это для того, чтобы в случае надобности приставить мне нож к горлу и угрожать мне разоблачениями.