Местами дожди смыли тонкий покров растительности, обнажив желтоватые полосы кварцита, пронизанные ржавыми поблескивающими прожилками.
За скалами начинался лес.
На опушке – низкие корявые сосенки, больше растущие в ширину, чем вверх. Поседевшие кедры размахнули в стороны мощные сучья. Рядом тянулись вверх густые зеленые ели и стройные пихточки. У подножий деревьев росло много подлеска: молодых березок, кустов боярки и шиповника. Это придавало лесу нарядный и веселый вид.
Два молодых зайчонка выкатились из опушки. Наткнувшись на Зину, испуганно отскочили, сели рядышком, друг возле друга, поочередно поднимая то одно ухо, то другое. Они чем-то походили на молодых солдат-новобранцев, и вид у них был уморительный.
Зина, не выдержав, фыркнула.
Зайцы подскочили разом, как по команде, и сломя голову кинулись в лес, смешно подкидывая на бегу лопушки куцых хвостов.
Зина решила, что все ее страхи остались позади.
Озеро, несомненно, проточное. Вероятнее всего, оно соединяется с той самой рекой, по которой ехала экспедиция. Только бы выбраться отсюда, а спуститься по течению до поселка будет нетрудно. Двести километров – это двое суток пути. Правда, у нее совсем нет еды. Но в конце концов два дня она проживет и так... А как сейчас беспокоится дядя Дима. Заметить устье подземного потока нелегко, и, вероятно, они будут разыскивать ее ниже реки... Вот будет здорово, когда она приплывет на рудник одна.
Тогда уж дядя Дима не назовет ее кисейной девчонкой!
Так рассуждала Зина, сидя на теплом песке на берегу неизвестного озера. Разве она могла знать, что ее приключения только начинаются...
Прежде чем продолжать путешествие, нужно было высушить одежду.
Зина с трудом стащила мокрую рубашку и толстенные лыжные брюки и расстелила на берегу. Затем расплела косы, выжала их, намотав на кулак, и принялась за лодку. Чтобы вылить из нее воду, нужно было снять подвесной мотор. Барашки, которыми мотор крепился к кормовой доске, были затянуты чугунными пальцами Семена, и сколько Зина ни старалась, не могла их отвернуть. Обшаривая лодку в поисках подходящего инструмента, она неожиданно наткнулась на охотничий нож Семена.
Это был тяжелый "медвежатник" с толстым желобчатым лезвием и ручкой из волнистого рога. Кинувшись в погоню за козой, Семен рставил его в лодке, к счастью для Зины. Захвати он нож с собой, ее приключения были бы совсем иными...
Пользуясь лезвием ножа, как рычагом, Зина отпустила барашки и вытащила тяжелую тушу мотора на берег.
Теперь лодку можно было перевернуть. Зина попыталась ее приподнять, однако, наполненная водой, она весила не менее тонны, плоское дно ее плотно, как приклеенное, лежало на песке. Зина долго пыхтела и возилась возле нее, и когда окончательно выбилась из сил, то сообразила.
Оказывается, лодку можно было просто столкнуть в воду! Там она всплыла на воздушных ящиках, и опрокинуть ее не представило труда.
Это была школьная задача по закону Архимеда. Зина с мрачной иронией отметила свою редкую сообразительность.
Она подтащила лодку к берегу и, установив подвесной мотор, снова попыталась его завести.
Довольно складно представляя теоретически устройство и работу бензинового двухтактного двигателя, она и тут не была уверена, что делает все так, как нужно. Мотор не работал, он даже не давал вспышек, а только фыркал пренебрежительно и насмешливо. Видимо, он еще не просох после купания.
Солнце уже пряталось за гребень утеса. На светлую полосу озера ложились тени высоких берегов. Хотелось поскорее выбраться из ущелья, чтобы засветло определить дальнейший путь. Весла можно было заменить шестом, и, отталкиваясь им, двигаться на лодке вдоль берега.
Шестов в лесу росло сколько угодно.
Выбирая подходящую сосенку, Зина наткнулась на стайку больших пестрых птиц. Очевидно, устраиваясь на ночь, они расположились на березе и почему-то не торопились улетать.
Зина решила, что это рябчики. Заключение было предположительным, так как она никогда не видела рябчиков живыми. Зато она ела их жареными! Какие они были вкусные с гарниром из капусты и зеленого горошка! Сразу очень захотелось есть. Утром Зина отказалась от консервов, надеясь на обед, и сейчас голод давал себя знать.
Она подняла с земли увесистый сук и швырнула его в доверчивых птиц, не особенно рассчитывая, что попадет.
К удивлению, один рябчик свалился с ветки и затрепыхался в траве.
Зина ястребом бросилась на него. Однако птица вовремя скрылась в кустах.
Невольно вспомнилась Пелагея Романовна. На самом деле, если бы сейчас попался на глаза тот свирепый гусак, то ему пришлось бы плохо.
Срезав длинную тонкую сосенку, Зина очистила ее от сучьев и вернулась к лодке.
Ковбойка уже высохла, ее можно было надеть. Но толстые лыжные брюки оказались совсем сырыми и противно холодными на ощупь. Зина бросила их на сидение и уже взялась за носовую скобу, чтобы оттолкнуть лодку от берега. Но что-то остановило ее.
Думая, что ошиблась, Зина еше раз глубоко втянула воздух и уже явственно почувствовала запах дыма.
Где-то тут, совсем неподалеку, горел костер!
Часть четвертая
ПОЕДИНОК
Костер!
У Зины даже захватило дыхание.
Ведь только люди могли развести здесь огонь! Кто бы они ни были, геологи, охотники, рыбаки – люди! Ее товарищи... Значит, она не одна здесь, на берегу странного озера, среди океана нехоженой тайги.
И она со всех ног помчалась навстречу ветерку, принесшему ей горьковатый запах таежного дымка.
Берег впереди поднимался пологой грядой. Продираясь сквозь колючие заросли ельника, Зина больно оцарапала коленки и только тут вспомнила, что не одета как следует. На ней были носки, ковбойка и трусики.
Она остановилась в сомнении.
Но ведь это же смешно! В ее положении и еще какие-то условности?.. Впрочем, она только взглянет, кто этo мог разжечь костер, и вернется к лодке одеться.
Зина быстро вскарабкалась на обрывистый пригорок.
Внизу, от подножья, начиналась большая поляна, уходившая в лес и к берегу озера. У самого пригорка росла толстенная сосна. К ее стволу лепилась небольшая избушка, с бревенчатыми стенами, замазанными глиной.
Односкатную крышу покрывали полоски дерна с кустиками пожелтевшей травы. Торчала закопченная труба, сложенная из кусков желтоватого кварца.
В нескольких шагах от избушки из того же камня был устроен грубый очаг. На нем стоял почерневший котелок. В очаге дымились дрова. Видимо, их только что разожгли. Ни на полянке, ни возле избушки не было никого. Зина прислушалась. Только далекий шум водопада и еле слышное стрекотание кузнечика нарушало сонную лесную тишину.
От очага вместе с дымом струился соблазнительный запах жареного мяса. И забыв недавние сомнения, Зина, не колеблясь, спустилась к избушке.
Какая-то черно-рыжая птица вспорхнула на верхушку сосны и, свесившись вниз, закричала скрипуче и тревожно: скрр! скрр!
Зина, робея, остановилась.
Но по-прежнему тихо и спокойно было и в лесу, и на полянке. Над крышей избушки, зацепив конец паутины за ветку сосны, ползал, как верхолаз, здоровенный паук-крестовик, ремонтируя свою сеть. Солнце купалось в озерной воде. Берестяной челнок лежал у берега. В темной траве белыми звездочками поблескивали венчики ромашек. С опушки через полянку неслышно подкрадывались длинные зубчатые тени.
Стараясь побороть ощущение непонятной тревоги.
Зина подошла к дверям хижины. Осторожнo потянула за кожаную ручку.
– Скрр! – раздалось над головой. – Скрр!
Зина вздрогнула. И в это мгновение мимо ее глаз что-то мелькнуло, что-то ласково и мягко скользнуло по щеке, и в дверной косяк с глухим стуком вонзилась короткая стрела.