Михаил Михеев
ТАЙНА БЕЛОГО ПЯТНА
приключенческая повесть
П Р О Л О Г
десять лет тому назад
Спешную почту принесли в четыре часа утра.
В половине пятого хмурый невыспавшийся полковник был уже в своем кабинете. Расшифрованный текст телеграммы лежал на столе. Полковник протянул руку к телефону и позвонил на квартиру краевому прокурору. Прокурор спал крепко, проснулся не сразу и, судя по голосу, был тоже не особенно доволен. Но, поговорив с полковником, сказал, что все будет готово через полчаса. Полковник отпустил дежурного и остался в кабинете один.
Хотелось спать. Побаливала поясница, напоминая о недавнем приступе радикулита. И вообще полковник чувствовал себя неважно.
Вскоре принесли бумаги от прокурора. Вошел вызванный дежурным лейтенант. Лейтенанта тоже подняли с постели, и он тоже не успел выспаться, однако был бодр, подтянут и свеж. Он четко козырнул и доложил о прибытии внятно и даже с удовольствием.
«Молодость!» — с невольной завистью подумал полковник. Он придирчиво оглядел лейтенанта и подал ему бумаги.
— Сейчас полетите в поселок Таежный, — сказал полковник. — Там работает партия геологов-разведчиков особого назначения… они ищут урановые руды, — пояснил он. — Начальник партии — геолог Вихорев, заместитель — геолог Грачев. Разыщите в поселке эту партию… — Полковник говорил спокойно, обыденным тоном, хотя смысл того, что он говорил, был совсем не обыденный и далеко не мирный, — …поэтому при аресте будьте осторожны, он знает, чем рискует, и может пойти на все. Его личные вещи заберите с собой и вместе с арестованным доставьте сюда. А сейчас садитесь в машину и поезжайте на речной вокзал. Там вас уже ждут.
— Простите, товарищ полковник…
— Ну, что еще?
— Вы сказали — речной вокзал?.. Может, вы хотели сказать — аэродром…
— Вы полетите на гидросамолете. В поселке нет посадочной площадки. Но там есть река.
— Понятно, товарищ полковник. Вопросов больше не имею.
— Тогда отправляйтесь. И поторапливайтесь — если геологи уйдут в тайгу, вам их уже не найти.
…Вечером из поселка Таежный пришла радиограмма:
«Разведгруппа в составе четырех человек: начальник группы геолог Вихорев, старший геолог Грачев и два проводника — вышла в тайгу четыре дня назад. Разыскать группу с самолета не удалось».
Нехоженая сибирская тайга…
Тонкий, только что родившийся месяц еле озарял застывшую чащу деревьев и каменистые склоны угрюмых гольцов. В глубоком и узком, будто прорубленном топором, ущелье ночная мгла стояла неподвижная и плотная, как вода.
Огромный филин, распустив метровые крылья, неслышно скользил над верхушками кедров.
Филин был стар, он летел спокойно и неторопливо, он знал, что здесь ему некого бояться. Это были его владения, и он один был здесь хозяином, ночным властелином этого таежного провала.
Чуть шевельнув концами крыльев, он привычно спустился в черную глубину ущелья… и вдруг метнулся круто вверх, сел на верхушку лиственницы, сломанную бурей. Вытянув шею, опустил вниз огромную ушастую голову, тревожно сверкая зелеными глазищами.
На дне провала, то потухая, то разгораясь, тлела рубиновая звездочка.
Это горел костер.
Но филина беспокоил не огонь. Возле костра двигались странные тени. Очертания их были необычны, он никогда не встречал здесь подобных существ.
Он смотрел, не понимал и тревожился.
Но вот рубиновая звездочка костра начала тускнеть и вскоре погасла совсем. Тени замерли у костра, все затихло внизу. Филин успокоился и принялся чистить свой клюв, покрытый окровавленными клочками заячьего пуха…
Их было двое.
Один спал, повернувшись спиной к потухающему костру, натянув на уши воротник грязной брезентовой куртки. Другой,-положив на плоский камень полевую сумку, что-то писал в блокноте карандашом.
Красноватые отблески костра освещали его лицо, ввалившиеся глаза и глубокие складки на щеках — следы перенесенных лишений, голода и усталости. Но почерк его был тверд, а буквы четки и разборчивы.
«…Сегодня случайно убили лося, — писал он, сильно нажимая на карандаш, — в пистолете остался один патрон. Зато мяса хватит на все дни, пока доберемся до реки. Из шкуры нарезали ремней, связав их с остатками веревки, сделали лестницу, по которой спустились в провал. Я хотел спуститься один, но Грачев последовал за мной. Грачев болен, его то и дело лихорадит — опасный симптом: не так давно нас жестоко искусали клещи. Неужели это — энцефалит?.. Мы по-прежнему не разговариваем. Мне и жалко его, и в то же время я не могу простить ему ошибок, которые привели нашу экспедицию к такому печальному концу… Ошибок ли? В голову навязчиво лезут разные мысли и подозрения…»