— Ну, пусть клопов нет, — согласился он. — Но и водопровода нет, и ванной нет, и вообще никаких коммунальных удобств. Как ты там будешь жить?
— А так же, как люди живут.
— Так люди там привычные, не тебе чета. Возьми своего дядю, он же из чугуна сделан, ему что. Он где угодно проживет. А ты привыкла к другому: к уюту, к ванной, к электричеству, к парикмахерской… и вообще. Ты только подумай, что ты там будешь есть, где спать, как одеваться? Ведь там все в сапогах ходят.
— Ну и я буду в сапогах.
— Ты — в сапогах?.. Вот уморила. Да тебе их и не надеть самой. Ведь сапоги с портянками носят, а ты еще не знаешь, что это такое. Представляю, как ты будешь выглядеть в сапогах. А сапоги вот такие, как у твоего дяди, полуболотные, сорок пятый размер. И дегтем смазаны обязательно. И штаны брезентовые, заляпанные. А физиономия вся распухшая — комары накусали. Картина!
Валя знал: высмеять идею — значит, ее убить.
Зина слушала и молчала.
Когда он, наконец, остановился, подбирая более красочное выражение, она перебила его.
— Знаешь, я что-то замерзла. Домой пойду.
Валя спохватился, хотел накинуть на плечи пиджак, но она отстранилась.
— Нет, нет! Я пойду. Спать уже нужно.
— Ты, может, обиделась? — запоздало побеспокоился Валя.
— Ну вот еще… Ты так хорошо говорил, и даже убедил меня: вероятно, так и есть — я неженка и белоручка. Мне дядя Дима это сказал, так я думала, он ошибается… Значит, на самом деле стала такой…
Она заботливо застегнула Вале пиджак, подняла воротник.
— Иди, мой дорогой! До свиданья. Не простудись.
И, поцеловав его в нос, скрылась за дверями.
Назавтра, свежевыбритый, благоухающий, с букетиком фиалок в петлице пиджака и с двумя билетами в цирк на китайских фокусников, Валя взлетел, прыгая через две ступеньки, к хорошо знакомым дверям квартиры Вихоревых.
— Где Зина? — воскликнул он, проскочив мимо оторопевшей Алексеевны. — Зина, где ты?.. Собирайся скорее, опаздываем. Пятнадцать минут осталось, я такси заказал… Зина!.. Зиночка!
В столовой он наткнулся на профессора Вихорева, читавшего газету.
Профессор посмотрел на Валю так, как будто это не Валя, а тень отца Гамлета.
Запоздавшая догадка мелькнула с быстротой электрической искры, Валя в смятении уставился на профессора.
— Зина… Где Зина?
Профессор Вихорев ответил не сразу.
— Так, так, — протянул он, с сожалением разглядывая Валю. — Что ж, узнаю племянницу. Значит, вчера она тебе ничего не сказала. И ты так ни о чем и не догадался? Так о чем же вы там беседовали с ней, разреши узнать?
— Да ни о чем, — бормотал Валя. — Я ее уговаривал…
— Уговорил!.. Эх, Валя, а еще юрист. Ведь она же уехала с Димитрием на аэродром, два часа тому назад.
Валя кинулся к телефону.
— Поздно, — остановил его профессор. — Я уже звонил. Улетели.
Часть вторая
КАРТА
Дядя Дима ухмыляется
Самолет шел на север.
Солнце было где-то за хвостом. Через большое окно Зина видела под собой тайгу, пологими волнами уходящую вдаль. Черная тень самолета стремительно неслась вперед. Сине-зеленому океану не было конца.
Дядя сидел впереди. Он летал здесь не один десяток раз. Бесконечность таежных просторов вызывала у него скорее досаду и неудовольствие. К руднику не было сухопутной дороги. Все оборудование, снаряжение, продовольствие приходилось доставлять либо по реке, во время коротких весенних паводков, либо на самолетах. В этом году от ближайшего населенного пункта к поселку, где находился рудник, начали прорубать дорогу. Но только поднявшись в воздух и пролетев над будущей трассой дороги, можно было понять, сколько потребуется труда и сколько времени пройдет, прежде чем до рудника доберется первая автомашина.
Поэтому, чтобы не расстраиваться лишний раз, дядя Дима предпочел в самолете спать, предоставив Зине одной восхищаться безбрежным зеленым океаном.
Ногам стало немного холодно. Зина летела в светлых туфлях и тонких чулках. Еще в гостинице дядя предложил ей надеть лыжные брюки и сапоги. Сапоги были обычные, кирзовые, наверное на два номера больше, брюки — из толстой лохматой байки. Зина примерила этот наряд, осмотрела себя в зеркале и вспомнила слова Вали.
Идти по городу в таком наряде? Нет. В тайге еще куда ни шло. Но здесь!
И решительно отказалась.
Она ожидала, что дядя Дима будет настаивать. Но он только ухмыльнулся и положил брюки и сапоги в свой рюкзак.