— Вы упомянули, что они подбросили улики…
Мэри склонила голову на бок.
— Держу пари, ваш друг вам этого не говорил, не так ли? Вот как им удалось засадить моего невиновного отца за решётку.
— А что, если они не знали, что улики неверны? Что, если это просто ошибка? — Я осознал, что задаю вопросы не только ради Мэри Сандерс, но ради самого себя.
— Не было никаких ошибок, — холодно ответила она. — Вы забываете: я получила доступ к личному делу судьи Джексона. Я знаю, что они сделали. Вот почему ваш друг умрет с кляпом во рту. Потому что в тот момент у него была возможность что-то сказать, но он предпочел этого не делать.
— Он все еще может очистить имя вашего отца.
Она снова гортанно рассмеялась.
— Слишком поздно. И для моего отца, и для меня, — она пересекла комнату. — Но теперь самое время. — Она взвела курок.
— Помощь будет здесь с минуты на минуту. Не добавляйте к преступлениям, которые вы уже совершили, ещё одно, — взмолился я.
— Не волнуйтесь, — решительно покачала она головой, — живой вы меня не возьмёте. Я отказываюсь разделять судьбу своего отца.
Она подняла пистолет и направила его на меня. Я упал на пол, едва избежав пули, которую она выпустила в мою сторону.
Я поднял голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как она нацелила «браунинг» в сердце Алистера и нажала на спусковой крючок.
— Нет! — закричал я.
Пуля попала прямо в цель. Тело Алистера дернулось от удара и обмякло.
Ничего не соображая, я с трудом поднялся на ноги.
Мэри уже стояла у окна. Она потянулась к щеколде и открыла её.
Я бросился через всю комнату, решив остановить ее. Она заплатит за то, что сделала с Алистером.
Но когда я протянул руку, чтобы схватить её, она заговорила. И ее слова были настолько ошеломляющими, что на долю секунды я замер — и этого как раз хватило, чтобы дать ей уйти.
— Скажите Джонатану, чтобы он позаботился о нашей дочери, — прошептала она.
И не колеблясь ни секунды, она шагнула в открытое окно прямиком в ночь.
Глава 31
15:30.
Я стащил обмякшее тело Алистера со стула на кровать и разрезал веревки, которыми он был связан. Затем сорвал его галстук, отшвырнув в сторону, потому что мне нужно было остановить кровь.
Однако крови не было… Но ведь я видел, как пуля попала прямо в грудь!
Я нащупал пульс — на удивление, чёткий и ровный. Я похлопал Алистера по лицу: сначала по правой щеке, потом по левой. Он пошевелился и тихо застонал. Он все еще был жив.
— Алистер! — Я ощупал его грудь в поисках раны. — Алистер, ты меня слышишь?
Он с трудом открыл глаза и прохрипел:
— Как же чертовски больно…
— Где? — Я расстегнул его рубашку, чтобы обнажить грудь, но на полпути замер и присвистнул.
Под накрахмаленной белой рубашкой я увидел медную пулю именно там, где она остановилась.
И то, что помешало ей войти в грудь Алистера, было самым красивым тканым шелковым жилетом, который я когда-либо видел. Золотые нити перемежались с ярко-синими и ярко-красными в мерцающем, переливающемся узоре.
Я молча уставился на Алистера.
— Помоги мне сесть, — попросил он. — У меня такое чувство, будто я только что проиграл боксерский поединок с грозой Филадельфии Джеком О'Брайеном.
— Но ты жив, — прошептал я.
Алистер закашлялся и скривился от боли, которое причинило это движение.
— Я жив благодаря Казимежу Жеглену — да святиться имя его! — и восьмистам долларам, которые оказались моим лучшим вложением.
— Жеглену? — это имя показалось мне знакомым.
— Это польский священник, который обнаружил, что может ткать шелк таким образом, чтобы получился бронежилет. Я читал статью о его изобретении в «Бруклин Игл». Он много лет экспериментировал со стальной стружкой и мхом, но ничего не получалось, пока он не научился правильно ткать шелк.
Я знал, что такая технология существует; фактически, пуленепробиваемые жилеты в той или иной форме существовали с начала 1800-х годов. Но они были слишком дорогими для обычного детектива.
— Он такой тонкий, — я удивлённо ощупал материал.
— И всего три миллиметра толщиной. Он буквально ловит пулю и передаёт её кинетическую энергию телу, — Алистер снова закашлялся. — Неудивительно, что по мне будто катком проехали.
— И ты его купил…
— После убийства Ангуса. Я… хм, волновался.
Я кивнул.
— У меня к тебе много вопросов. Но они могут подождать.
Потому что в дверях стояла Изабелла — и я видел, как выражение ужаса на ее лице сменилось огромным облегчением, когда она поняла, что Алистер невредим.