Рэмпол осознал, что Далри продолжает говорить, и очнулся от своих мыслей.
– Так что я не стал больше об этом думать до примерно часа пополудни, а Фил говорил, что будет здесь в это время. Снова раздался звонок, и Паркер снял трубку. Это был Фил, он просил меня к телефону. По крайней мере, – сказал Далри, резко затушив сигарету, – голос был его. В этот момент я находился в архиве, делал кое-какие выписки для книги генерала, и Паркер перевел звонок туда. Фил говорил еще более бессвязно, чем утром. Он сказал, что по причине, которую он не может объяснить по телефону, он не приедет в Тауэр и я должен приехать к нему и встретиться с ним в его квартире. Он сказал то, что я слышал уже десятки раз: что это вопрос жизни и смерти.
Я был раздражен. Я ответил, что у меня работа и я, черт возьми, не приеду и что, если он хочет меня видеть, то может сам явиться сюда. Тогда он поклялся, что это действительно вопрос жизни и смерти. И сказал, что мне все равно ехать в город; его квартира находится в Блумсбери, а мне нужно отвезти машину неподалеку; так что это по пути. Так оно и было, и поэтому я согласился.
Далри пошевелился в своем кресле.
– Признаюсь, говорил он более убедительно, чем раньше. Я решил, что он действительно влип в неприятности.
– А у вас были конкретные основания так считать?
– Н-нет… Да. Что ж, расценивайте это как хотите. – Взгляд Далри переместился в угол, где доктор Фелл все еще рассматривал складной цилиндр с неподдельным интересом. Далри неловко заерзал. – Видите ли, Фил в последнее время находился в приподнятом настроении. Поэтому меня и удивила эта перемена. Он так носился со всеми этими историями о шляпном воре… понимаете?
– О да, прекрасно понимаем, – отозвался инспектор. Он явно был заинтересован, хотя и старался этого не показывать. – Продолжайте, пожалуйста!
– Это была история, которую он мог раскрутить с большим успехом. Он работал внештатным журналистом и надеялся получить от редактора собственную колонку. Поэтому, как я уже упомянул, меня поразило то, что он сказал. Помню, я спросил: «А что такое? Я думал, ты выслеживаешь шляпного вора», а он ответил каким-то странным голосом: «В том-то и дело. Я слишком далеко зашел. Я кое-что нащупал, и мне это с рук не сойдет».
Старший инспектор наклонился вперед.
– Да? – спросил он. – Вы полагаете, Дрисколл думал, что ему угрожает опасность со стороны этого шляпного вора?
– Что-то в этом роде. Естественно, я пошутил на эту тему. Помню, я спросил: «Что случилось? Боишься, что он украдет твою шляпу?» А он ответил: «Я беспокоюсь не о шляпе, а о своей голове».
Все замолчали. Затем Хэдли продолжил:
– Итак, вы покинули Тауэр, чтобы отправиться к нему домой. Что было потом?
– Теперь самое странное. Я подъехал к мастерской; она находится на Дейн-стрит в районе Хай-Холборн. Механик в это время был занят работой. Он сказал, что может привести в порядок клаксон за несколько минут, но мне придется подождать, пока он закончит с другой машиной. Поэтому я решил дойти до квартиры Дрисколла пешком, а машину забрать позже. Спешить было некуда.
Хэдли потянулся за блокнотом:
– Адрес квартиры?
– Тэвисток-Чемберс, Тэвисток-сквер, 34, в Западно-Центральном округе. Квартира № 2, на первом этаже… Когда я пришел туда, я долго звонил в дверь, но никто не ответил. Тогда я вошел.
– Дверь была открыта?
– Нет. Но у меня есть ключ. Видите ли, ворота лондонского Тауэра закрываются ровно в десять вечера, и самому королю было бы трудно попасть внутрь позже. Поэтому, когда я собирался в театр, на танцы или куда-то еще и мне нужно было где-то переночевать, я обычно спал на диване в гостиной Фила. На чем я остановился? Ах да. Ну, я сел, чтобы подождать его.
Далри издал протяжный вздох и резко опустил ладонь на стол.
– Примерно через пятнадцать минут после того, как я покинул Тауэр, Фил Дрисколл появился здесь, в комнатах генерала, и просил позвать меня. Паркер, естественно, сказал, что я уехал после того, как он мне позвонил по телефону. Тогда, по словам Паркера, Фил побледнел как смерть, он начал нести какой-то бред и назвал Паркера сумасшедшим. Сказал, что звонил утром и просил встретиться со мной в час дня. Клялся, что не менял назначенного времени. И уверял, что вообще не звонил второй раз.