— Открытие исчезнувшего государства для историка так же важно, как для геолога открытие нового месторождения, — взволнованно говорил он. — Вы понимаете… Исчезнет еще одно белое пятно. Мы узнаем, как складывались отношения между народами севера тысячу лет назад. Мы увидим, какова была их культура, обычаи, с кем они торговали и вели войны. А главное — мы решим, наконец, что это за страна — Биармия. Мы вырвем ее из паутины сказок и легенд.
В Архангельске на аэродроме нам сказали, что Степан Николаевич уехал в Крым отдыхать и не вернется больше на север. Его перевели на другую работу — командовать воздушным отрядом в Средней Азии. Там же, на аэродроме, нам вручили пакет.
В пакете были монеты, кусок карты с предполагаемыми границами Биармии. Маленьким крестом отмечено вероятное место посадки, большим — приблизительное местонахождение кургана.
Иван Васильевич, торопясь, разглядывал монеты, потом схватился за карту.
— Монетами еще ничего не докажешь. Арабская чеканка. Такие монеты проникали на север через Великую Булгарию. Это все знают… Но все-таки, все-таки…
Кроме монет, была в пакете записка: «Мохообразные, я жив и зол. Не могу точно определить, где мы сломали шею. Последний час летели без приборов. Дальше мы прошли примерно шестьдесят километров на юго-юго-запад. Если отправитесь искать, черкните мне весть. Втроем веселее, и я доскажу вам, что такое Биармия и с чем ее едят! А лихорадку мы переборем. Жму ваши добрые лапы».
Прочтя записку, мы поняли, что тайна опять ускользает от нас. Кресты на карте поставлены весьма приблизительно. Потребуется немало времени и сил, чтобы снова найти курган.
Мы молча смотрели на восток, на синеющие леса и вспоминали глаза бога, который уже устал ждать, устал хранить свою вековую тайну.
Будем искать — и найдем!
Константин Волков
Тайна безымённого острова
По бесконечным просторам океана катятся серые холодные волны. Низко нависли густые облака, и сквозь них не проникает ни один солнечный луч. В этот пасмурный день нельзя понять, то ли утро ещё не наступило, то ли вечерний сумрак опускается на землю. Куда ни взглянешь, всюду одно и то же — угрюмый грозный океан. Тоскливое однообразие серой водяной равнины лишь изредка нарушают ледяные горы, голубыми призраками возникающие на горизонте. Они медленно приближаются и величаво плывут мимо корабля, затерянного в высоких широтах Антарктиды. Ветер гудит в снастях и поёт свою унылую песню, не имеющую ни начала, ни конца, как нет конца и края этому необозримому полярному океану.
И всё-таки здесь были люди.
Маленькое судно упорно пробивалось всё дальше и дальше на юг. На борту судна находилась небольшая, но дружная семья советских моряков и учёных. Много месяцев они провели в море, ведя борьбу со стихией и мужественно преодолевая все трудности плавания в южной части Атлантики. Жизнь текла спокойно и размеренно. Каждый делал своё дело так же уверенно, как будто находился на твёрдой земле.
И вдруг установившийся на судне уклад жизни был нарушен.
— Справа по носу земля! — закричал вахтенный. Люди, бывшие на палубе, бросились к правому борту.
— Чепуха! — авторитетно заявил первый помощник. — Кто у сигнальщиков на вахте?
— Адаменко, — ответил дежурный.
— Тогда всё понятно. Известный выдумщик. Заснул, наверное, ему и почудилось спросонок. Ну, откуда здесь быть земле? До берегов Антарктиды не менее двух суток хорошего хода. Вздор! Вахтенный просто не разобрался.
— Не говорите, — возразил стоявший рядом второй помощник. — Адаменко бывалый моряк и не первый раз плавает в здешних водах. Да вот глядите сами! — Он передал бинокль.
Сомнений не было. В круглые стёкла далеко на горизонте, именно там, куда указывал вахтенный, виднелось маленькое темно-серое пятно.
— Вот так штука! — после недолгого молчания произнёс первый помощник. — В самом деле, земля. Новый остров… Вот находка! Интересно, что думает капитан?
Взглянув на мостик, Александр Петрович Васильев, первый помощник, убедился, что командир корабля не только думал — он уже действовал.
Высокая фигура капитана Ивана Степановича Воронова виднелась у поручней. Длинная каштановая борода развевалась от ветра, а зычный голос разнёсся по всей палубе, хотя слова команды предназначались только рулевому.