«13 июля в 12 часов пополудни 82°2′ с. ш., 15°5′ в. д. Хорошо идем на восток. 10° ю. Все благополучно. Андре».
Одно только не нравилось неустрашимому шведу — ветер менял направление и начинал относить шар к востоку и даже к юго-востоку. Вместо путешествия на полюс — готовилась перспектива пристать к северным берегам Сибири, а то и к земле Франца Иосифа.
Напрасно аэронавты пытались маневрировать парусами и гайдропами — все эти средства оказывались недействительными, и в результате получилось лишь значительное замедление хода аэростата.
Между тем, внизу картина изменилась — показались белые поля знаменитого сплошного полярного льда (пиккис). Гайдропы поминутно цеплялись о причудливо изломанные льдины, приходилось их освобождать, и это сильно затрудняло движение аэростата.
К вечеру 15 июля погода внезапно резко изменилась. Небо обложили густые, свинцовые тучи, закрывшие солнце от низко летевшего, тяжело нагруженного аэростата. Около полуночи началась снежная буря, сопровождаемая резким порывистым ветром. К своему ужасу, воздухоплаватели заметили, что шар, обледенев, тяжелеет и быстро опускается вниз.
Андре созвал короткий совет. Опускаться при настоящих условиях на неровные, пересеченные трещинами льды казалось нецелесообразным. Поддержанный дружным согласием своих молодых друзей, Андре решился на отчаянное, но верное средство — уйти от бури, поднявшись выше туч.
Аэронавты энергично принялись за работу. Безжалостно выбросили за борт все, без чего можно было обойтись. Гайдропы, паруса, клетки с голубями, буй, в том числе и специальный «полярный» буй, украшенный национальным шведским флагом, полетели вниз. Выбросили даже часть провизии и инструментов. Балласта на аэростате не было — Андре считал, что лучше, вместо песку, забирать с собой продовольствие.
Облегченный шар быстро взмыл кверху, оставив внизу снеговые тучи. Одна опасность миновала, но другая только еще надвигалась.
Ветер, постепенно усиливавшийся, дул теперь с силой урагана. Несчастный аэростат был подхвачен им, как жалкая пылинка. С бешеной скоростью его несло к северу. Несчастные путешественники поняли, что они попали в страшную западню. Они с головокружительной быстротой неслись в верхнем течении воздуха, в то время как внизу бушевала свирепая снеговая пурга. Пронеслись справа высокие снежные пики, внезапно вынырнувшие из снеговых облаков. «Земля Франца Иосифа!» — предупредил взволнованный Андре недоумевавших спутников. Подхватываемая шквалами корзина раскачивалась во все стороны, мешая наблюдениям. Можно было только установить, что общее направление ветра мчит аэростат к северо-востоку.
Сквозь образовавшиеся огромные прорывы в облаках виднелась все та же однообразная картина — нагроможденные в диком беспорядке льды, пересеченные длинными извилистыми каналами, широкие лазоревые полыньи, ледяные озера. Потрепанный ветром шар потерял много газа и снова стал снижаться, но выбрасывать опять провизию Андре не решался.
Печально встречали полночь на аэростате Андре и его спутники. Будущее стало загадочным, неопределенным… Скорость движения шара быстро падала, и, наконец, он почти повис в воздухе. После бури настал обычный в полярных широтах штиль. К счастью, погода установилась прекрасная. 17 июля яркое солнце приветливо заливало светом всю местность, согревая пассажиров и растапливая обледенение на оболочке шара. Андре взялся за определение положения места, насколько это возможно было сделать с аэростата,
Шар находился приблизительно на 89°30′ с. ш. В нескольких десятках километров лежал полюс. Оказалось, что за время бури было пройдено огромное расстояние, и путешественники находились почти у цели.
Взволнованные неожиданным открытием, все бросились поглядеть на север. Безграничное ледяное поле расстилалось впереди, насколько хватал глаз. По временам издалека доносился глухой гул — это сталкивались и ломались ледяные горы, находившиеся в движении. Солнце шло своим путем, описывая на небе полные круги. День и ночь сменялись незаметно в вечном блеске полярного лета.
Наступил великий штиль. Неподвижно повис воздушный шар в безграничном, бездонном просторе неба, а внизу протянулась другая бездна — полярный океан, покрытый причудливо растрескавшимся покровом льда. Постепенно эта поверхность стала обволакиваться поднимавшимся туманом, и покров этот, становясь все гуще и плотнее, клубился внизу, точно море белой хлопчатой ваты. Однако, Андре был спокоен, как всегда — ни одна черточка не выдавала его внутреннего волнения. Френкель, который вел календарь полета, внезапно появился на верхней площадке.