Что самое плохое, в кошельке оказалось всего четыре с половиной пенса медью! Вот это кара за то, что пытался обворовать такую прелестную даму! Если бы сейчас у меня были те самые двести фунтов, что я потратил на кольцо, я бы не отказался… Ах, прости, Господи! Что я такое говорю!
Он вдруг впал то ли в ностальгическое, то ли в покаянное молчание, однако я решил вытянуть из него как можно больше, к чему и приложил все усилия.
— В той области, о которой вы только что говорили, риска гораздо меньше, чем, например, в краже со взломом, — заметил я.
— Да! — воскликнул он, вновь воодушевляясь. — Это игра для самых смелых и самых рисковых! Взять хотя бы спорт, сэр, рыбалку или охоту — это все детские забавы! Представьте себе огромное загородное поместье с его многочисленными слугами, собаками и ружьями. Против них — ты, а с тобой лишь верная фомка, сноровка и везение, что немаловажно. Это победа интеллекта над грубой силой, воплощенной в замки и решетки.
— Большинство людей придерживаются прямо противоположного мнения, — скромно сказал я.
— Я никогда не шел наобум с кастетом или дубинкой, — возразил мой попутчик. — Однажды мне пришлось прибегнуть к удавке, но это не соответствовало моим принципам, так что я бросил это дело. Чего я только не перепробовал! Я даже побывал прикованной к постели вдовой с тремя детьми, но никогда не одобрял насилия.
— Вы побывали кем? — я удивленно вытаращил глаза.
— Вдовой, прикованной к постели. Так я себя рекламировал и собирал подписки в пользу бедных. Да, всякое бывало… Вам, я вижу все это интересно, — продолжил он, — тогда я расскажу еще одну историю. В тот раз я оказался на волосок от тюрьмы. Мы с приятелем колесили по стране и ненадолго осели в одном провинциальном городке, неважно в каком. Однако и туда просочились слухи о нас, и всем домовладельцам рекомендовали быть начеку, поскольку по соседству кто-то заметил присутствие подозрительных личностей. Нам бы изменить планы, видя, что на сей раз нам тут ничего не светит, но мой приятель был парень смелый и рисковый, не привыкший отступать. Бедняга Джим! Худенький, щупленький такой — в чем только душа держалась! Но сердцем он обладал поистине отчаянным и бесстрашным. Он сказал, что все у нас выгорит, главное — тщательно подготовиться, так что я согласился. Начать мы решили с Морли Холла, поместья некоего полковника Морли.
Так вот, лучше бы мы с этим Морли вообще не связывались. Это был хитрый, хладнокровный вояка, немало повидавший на своем веку и особенно гордившийся тем, что в свое время поймал немало преступников. Мы, однако, тогда об этом ничего не знали и, исполненные самых радужных надежд, решились «взять» его дом.
Мы выбрали его усадьбу потому, что свели дружбу с его бездельником-конюхом, ставшим орудием в наших руках.
Этот парень набросал нам приблизительный план поместья и угодий. В доме все и вся запиралось на прочные замки, да и сам он хорошо охранялся. Единственным слабым местом оказалась подъемная дверь со сломанным запором, которая вела с крыши в чулан. Если бы нам как-то удалось взобраться на крышу, мы бы точно проникли оттуда в дом. План этот нам обоим понравился, тем более что в нем присутствовала какая-то оригинальность. Хороший взломщик охотится не только за деньгами, драгоценностями и столовым серебром. Для него очень важны аккуратность и бесшумность работы, что с каждым разом поднимает его значимость и вес в глазах «коллег».
Мы на пару дней залегли на дно, чтобы усыпить бдительность хозяина и соседей. На дело мы с Джимом пошли темной ночью, перелезли через уличную ограду и пробрались к дому, не встретив ни души. Я помню, что дул очень сильный ветер, и тучи, как бешеные, неслись по небу. Мы хорошенько осмотрели фасад дома, а потом Джим зашел со стороны сада. Через пару минут он вернулся, весь сияя от радости.
— Ты только глянь, Билл, — прошептал он, схватив меня за руку, — как нам повезло-то! Они там крышу вроде чинили, а лестницу убрать забыли!
Мы вместе обошли дом и увидели возвышавшуюся над нами лестницу, рядом с которой валялись какие-то ведра, наверное, оставленные рабочими еще днем. Мы хорошенько огляделись вокруг, убедились, что все тихо, а потом полезли наверх — сперва Джим, за ним я. Мы добрались до верха и уселись на черепицу, чтобы передохнуть перед делом. Каково же было наше изумление, когда лестница, по которой мы карабкались, вдруг взвилась вверх, повисла в воздухе, а затем мягко опустилась на садовую траву! Мы сперва подумали, что сами оттолкнули ее, но скоро поняли, что жестоко ошиблись.