Освежающий душ, волосы укладываю заклинанием Ресты, — как они там с Таетом поладили? — одеваюсь.
Немного огладив руками джемпер и брюки, выхожу в комнату.
— Я готова. Пошли.
Горничные смотрели на меня, удивлённо подняв брови, вытаращив глаза и приоткрыв рот.
— Что ещё? — поинтересовалась я.
— Вы вот так пойдёте к королеве? — пролепетала та, что побойчее.
Внимательно рассмотрела своё отражение в большом зеркале, встроенном в стенку шкафа. На меня с недоумением во взгляде смотрела молодая стройная девушка среднего роста, с аккуратной русой косой, венцом уложенной вокруг головы. Свободный светло-серый джемпер с изображением дерева на груди, просторные брюки-карго цвета мокрого асфальта украшены помимо классических боковых и задних двумя большими карманами с клапанами на бёдрах и двумя поменьше ниже колен. Чёрные кроссовки на массивной подошве. Одежда слегка помята, но уж, простите, стиль нынче такой — в целом вполне прилично. Не на коронацию же иду. Как понимаю, аудиенция будет неформальная.
— Леди, на вас штаны! — шёпотом подсказала мне вторая служанка.
— И что? Я в них вчера с королем завтракала и со старейшиной гильдии трактирщиков обедала. Претензий ни у кого не было, — пожала плечами, ещё раз посмотрев в зеркало. Чего прицепились?
— Король и мэтр — мужчины, — слегка осмелев, напомнила мне первая.
— Детка, разницу между мужчиной и женщиной я поняла тогда, когда тебя, скорее всего, ещё и в проекте не было. Чем мнение королевы может отличаться от мнения короля и старейшины? — начала злиться я.
Да, чужой монастырь, и со своим уставом лезть не стоит, но я же здесь не на завалинке семечки лузгаю. Это нормальная рабочая одежда. Мне что, переодеваться по три-четыре раза на день, согласно ситуации?
— Ну, — покраснела как маков цвет вторая служанка, — мужчинам, наверное, нравится смотреть на…
Она замялась и потупилась. Но я заметила взгляд, брошенный на мой зад. Дикость какая!
— Всё, девочки. Модный приговор отложим на другое время. Или идём или идите — времени у меня мало.
Кофе! Божественный аромат через трепещущие ноздри проник в мозг и поманил за собой. Очарованная запахом, не заметила, как дошла и остановилась у двери, которую охранял усатый гвардеец.
— Не велено беспокоить, — остановил он меня, заслонив дверь грудью.
Вперед прошмыгнули мои провожатые и наперебой зашептали:
— Сама вызвала… Ждёт… Будет гневаться.
Солдат, сделав шаг в сторону, освободил проход, служанки распахнули дверь, и я шагнула в покои королевы-матери.
Утреннее светило, восходящее из-за гор и незатенённое портьерами, ослепило. На мгновение зажмурилась, а когда открыла глаза и привыкла к яркому свету, увидела величественно восседающую за сервированным к завтраку столиком матушку Альфреда. Лёгкое платье в пастельных тонах, отороченное широким кружевом, на голове чепец в тон, ножка в атласной туфельке на низкой банкетке, в пухлых пальчиках изящная кофейная чашка с золотым узором. Картина маслом «Завтрак аристократки». Захотелось осмотреться, чтобы проверить, нет ли где художника с мольбертом, которому позирует эта прекрасная дама.
Но помня, что озираться в присутствии монархов неприлично, — наставления Лир’рии и шпынянье Ол’лии даром не прошли — я сделала книксен и поприветствовала хозяйку покоев:
— Доброе утро, Ваше Величество.
— Увы, для меня оно оказалось недобрым, — частицу «не» мадам чётко выделила интонацией. — Мне донесли, что вчера вечером вы, леди, вели себя неподобающим вашему статусу и порядкам моего дома образом.
— Что же я такого натворила? — спросила вслух, сглатывая слюну, а про себя подумала: «Мне что, ни присесть, ни кофе не предложат?»
— Вы что, забыли, как одна, без сопровождения свидетелей, посещали покои мужчины? — слово «мужчина» было сказано таким тоном, словно это было грязное ругательство.
— Какого мужчины? Виктора, что ли? Ну да, заходила по делу. И зачем нам свидетели были нужны? — аромат кофе туманил мозг, и я никак не могла сообразить, чего она от меня хочет.
— Какое вопиющее бесстыдство! — ахнула королева. — Вы даже не отрицаете.
— Зачем отрицать очевидное? — опять не поняла я и, устав переливать из пустого в порожнее, сказала: — Ваше Величество, я не знаю правил вашего дома. И если что-то случайно нарушила из устава, простите меня. Или выскажите свое царственное «фи!» в последний день моего пребывания. Но сейчас я пойду. У меня масса дел, которые необходимо сделать для спасения вашего сына и вашего королевства.