— Я могу! — вплотную к стражникам шагнула невысокая женщина средних лет. — Правда, не смогу до вас докричаться — голос уже сорвала.
Через пару минут мы, присев на доски, беседовали, а притихшие люди терпеливо ждали результата переговоров.
— Нам же как пообещали, добрая госпожа, — платим за место и торгуем. Всё по справедливости, — почти шёпотом рассказывала лэра Тата, хозяйка десяти коров и небольшой сыроварни. — А тут прям как напасть свалилась, и всё одно к одному. Сначала партия сыра испортилась, а потом объявили, что за лучшие места надо будет доплатить. Чем ближе к входу, тем дороже. Тут собрались люди, — она кивнула на собратьев по несчастью, — которые думали, что смогут за счёт ярмарки дела свои поправить. Сумма-то, изначально назначенная, посильна была, а теперь уже нет. Получится, что десяток богатеев выкупят прилавки, а мы в конце ютиться будем, где уже никто ничего не купит. Сыр этот ещё…
Было видно, что она очень хочет заплакать, но сдерживается, потому что вызвалась говорить за всех.
— А что с сыром не так? — спросила я, зная, что лучше выговорить неприятность, чем в себе носить.
— Испортился, — обречённо махнула рукой Тата. — Откуда что взялось? Плесень все нутро побила. То ли синяя, то ли зелёная и вонючая. Даже свиньям страшно отдать.
— Какие свиньи! — всплеснула я руками. — Если это то, о чём я думаю, то у вас получился дорогой элитный сыр. Сейчас решим вопрос с распределением мест и вы мне покажете свое несчастье.
Женщина недоверчиво смотрела на меня, но я уже переключилась на другую тему.
Лют Доксин, опасливо спустившийся вниз, увидел, что я поднялась с досок и бросился ко мне:
— Леди, я не виноват!
— Уже слышала. Дядюшка надоумил или сам расстарался?
— Дядя, — понуро признался распорядитель.
— Понятно. Схема расположения торговых мест готова?
— Да, вот она, — парень выхватил из-за широкого обшлага свернутый лист тонкой бумаги. — Разметили по количеству заявок и в запас оставили десять мест. Вдруг кто-то ещё захочет присоединиться.
— Сколько мест получилось?
— Двести тридцать семь, леди. Все размечены и пронумерованы.
— Отлично. Вот прямо сейчас найди бумагу, нарежь двести тридцать семь одинаковых кусочков, пронумеруй и сложи вчетверо. Будем проводить жеребьёвку. От скорости и качества исполнения будет зависеть твоё будущее.
— Но, леди, я же не виноват! — заканючил было Доксин, но, увидев, что я нахмурилась, побежал выполнять поручение.
— Пубок, ты можешь проследить за этим оболтусом? — попросила побратима, который тоже сумел пробраться сквозь толпу. — Кто знает, что он ещё натворит.
— Добрая госпожа, а можно мы тоже проследим за правильностью исполнения вашего приказа? — вызвались несколько человек.
— Возьми и их. Пусть будет всё честно.
Когда бывший наёмник, прихватив троих добровольцев, направился вслед за распорядителем, командир стражи взмахом руки снял оцепление. Градус напряжения ситуации снижался на глазах. Люди перестали быть толпой. Несмотря на то, что уходить никто не собирался, сутолока уменьшилась. Кто-то отошёл, кто-то присел на доски и брёвна, кто-то прогуливался, рассматривая склады и разномастные здания контор.
Сдулась и я. Утренние стрессы во дворце, прохождение сквозь толпу, лазание вверх-вниз по штабелю полностью лишили сил. С тяжёлым вздохом я вновь плюхнулась на доски.
— Вам плохо, добрая госпожа? — присела рядом Тата.
Вяло взмахнув рукой, я постаралась её успокоить:
— Сила тяжести у вас здесь больше привычной. Устаю быстро, а утро выдалось излишне активным.
Женщина отстегнула от пояса небольшую круглую фляжку в кожаном чехле, вытащила пробку и протянула её мне:
— Отпейте, добрая госпожа, полегче станет.
— Что это?
— Напиток тонизирующий. Древний семейный рецепт. Глотка достаточно, чтобы взбодриться. Правда, на вкус гадкий, но…
Хорошо, что фляжка маленькая, иначе бы и удержать не смогла. Но Тата подстраховала, держа мою руку под локоть. Прежде чем отпить, я осторожно втянула аромат напитка. Да ладно! Не может быть. Где мир Больших Озёр и где был погибший мир Инка? Но запах зелья, что не раз помогал мне восстановить силы, не спутаю ни с чем. Заранее передёрнувшись, делаю небольшой глоток. Ох и гадость! Но какой же эффективный.
— Спасительница, — улыбнулась я Тате и на всякий случай, вдруг повезёт, спросила. — А из чего снадобье готовят?
— Простите, добрая госпожа, но это великая тайна, — смущённо пробормотала собеседница. — Каждый, кому доверяют секрет, жизнью клянётся передать рецепт только двум членам семьи. Да и то, убедившись, что они будут верны клятве.