— Какую цену вы намерены просить за ваш сыр? — задала я первый вопрос хозяйке уникального сыра.
— Так как у всех, наверное. Самый дорогой стоит двадцать медяшек за четверть головки. Мой сыр новый, спроса пока нет. Буду просить пятнадцать медяшек, а тем, кто торговаться будет, так и за десять отдам, — отвечала Тата без раздумий. Было похоже, что этот вопрос она уже обдумывала не раз. Но увидев, что я отрицательно качаю головой, переспросила: — Вы не согласны?
— Ваш сыр можно продать намного дороже. Но для этого необходимо подготовиться. Первое — во что вы будете одеты?
— Так во что… Как все. Платье, передник, берет, чтобы волосы покрыть.
— Вам нельзя «как все». Вы должны быть одеты приметно. Дорого и ярко. Покажите мне свои платья, которые на выход надеваете.
Тата провела меня в свою комнату и открыла шкаф.
— М-да… Так мы сыр не продадим, — разочарованно пробормотала я.
Два атласных платья. Одно невнятного цвета серой мышки, другое бледно-голубое, как знойное небо июля. Компанию им составляло коричневое шерстяное с белым воротничком и манжетами, похожее на форму советских школьниц, только длиной не до колен, а в пол.
— Это всё? — я с грустью рассматривала печальные наряды моей новой знакомой.
— Всё. Мне и это без надобности. Работы много, а времени свободного мало, чтобы по гостям или на прогулки в город ездить. Да и куда одной-то идти? — она замялась, покраснела слегка. — Неприлично женщине одной гулять.
Ох, уж эти их законы приличия, вздохнула я, но высказываться не стала. Чужой монастырь.
— Вот матушка модница была, а батюшка её баловал — у лучших портних платья заказывала. Не в неё я пошла, — мельком взглянув в зеркало и поправив выбившийся локон, с грустью констатировала Тата. — Хотите посмотреть на её наряды?
— Покажите, — без всякого энтузиазма согласилась я, думая о том, где в два последних дня до фестиваля купить для Таты что-то, соответствующее моему плану.
Комната, в которой когда-то жили родители хозяйки дома, располагалась на втором этаже и занимала почти весь уровень. Светлые шторы обрамляли не затенённые растительностью окна. Гобелены с пастушками на стенах, широченная кровать под балдахином, огромный резной платяной шкаф с зеркалом во весь рост — светло, просторно и уютно. Полная противоположность подчёркнутой аскетичности комнаты Таты.
— Вот, смотрите, — позвала меня женщина.
Обернувшись на скрип гардеробной дверцы и голос хозяйки, я чуть было не упала, ослеплённая радугой ярких нарядов. Изумрудный, жемчужный, ультрамариновый, алый. Шёлк, атлас, бархат.
— Мама дорогая, какое богатство! — взвизгнула я, не сдержав эмоций. — Примерять! Немедленно всё примерять!
— Агапи, это невозможно! — начала было закрывать резную дверь шкафа наследница потрясающего гардероба. — Это память. Как я могу осквернить её тем, что буду сыр в этом, — она кивнула в глубину, пахнущую лавандой, — для покупателей нарезать?
— Память о матушке вашей, милая моя Тата, так не осквернить. А вот то, что вы заперли её любимые наряды в тёмном шкафу, не даёте себе возможности радоваться и наслаждаться жизнью, вряд ли бы ей понравилось, — заметив сомнения на лице собеседницы, я продолжила. — Да и Светлый вас упаси нарезать сыры на прилавке. Необходимо все упаковать заранее. Жаль, что нет бумаги с вашим знаком, но это позже сделаете обязательно.
— Есть такая бумага. Ещё батюшка заказывал, а я как память о нём храню. Показать? — и молнией сорвалась куда-то, по пути распахнув дверцу шкафа, так и не запертую до конца.
Посчитав открытые створки приглашением, я начала доставать и выкладывать на кровать наряды, раздумывая, какие три подойдут больше всего.
Алое с сожалением отложила сразу. Не соответствует пламенный цвет моему замыслу. Это платье привлечёт взгляды к хозяйке, а не к сыру. На его фоне продукт потеряется, поблёкнет и станет выглядеть неаппетитным.
Перебрав несколько вариантов, оставила изумрудное, бирюзовое и ультрамариновое. Остальные платья, чтобы не отвлекали, вернула на место.
— Вот, посмотрите. Подойдёт такая? — запыхавшаяся Тата поставила на туалетный столик тяжёлую коробку. Было видно, что с неё только что влажной тряпкой смахнули пыль. Далеко же прячет память о родителях моя приятельница. Наверное, боль от их утраты ещё не прошла.
Несколько пачек вощёной бумаги разного размера. На каждом листе посередине красовался логотип, выполненный в умело подобранных пастельных тонах. КрУгом шла надпись: "Сыры Предгорья. Сыроварня «Бирюзовый дракон»", а в центре, на фоне гор, — парящая голубовато-зелёная дракайна*.