— Приехали, Ваше Величество! — известил кучер, плавно останавливая ландо. Лакей, сидевший на козлах, спрыгнул и с поклоном отворил дверцу.
— Что ж, иду исполнять королевский долг — общаться с подданными, принимать поздравления и просьбы, — сказал Альфред и пошёл в народ.
Перед входом в павильон справа и слева расположились две открытые площадки со столиками. Посетители чинно вкушали угощение, выпивали, беседовали, рассматривали гуляющую публику. На некоторых столах заметила горшки с фондю, где-то официант резал пиццу — мой косяк, забыла сказать, что подают её уже порезанной. У одного из столиков и вовсе шоу развернулось, заставляя прохожих замедлить шаг. На сервировочном столе стояла большая головка сыра. Официант закончил подогрев спиртного, замер и сказал: «Внимание!». После чего, наклонив носик соусника, поджёг разогретую жидкость. Зрители ахнули, зааплодировали и стали осыпать вопросами тех, кто обслуживал их столы.
— Твоя школа, — легонько толкнул меня локтем Виктор.
— Мне только в радость, — отозвалась я, желая скорее пробраться внутрь.
Тата и её торговое место выделялись среди соседей, как выделяется племенная лошадка среди деревенского табуна. Люди останавливались поглазеть на это чудо — нарядная дама торгует сырами. Подходили рассмотреть поближе, чтобы оправдать свои действия, пробовали сыр. И покупали, несмотря на высокую цену.
Поначалу некоторые торговцы, глядя Тату, на тоже задрали цену. Но, поняв, что такие вещи с наскоку не делают и они только отпугивают покупателей, вернулись к прежним расценкам. При этом недовольных коллегой почти не было. Большинство гордились тем, что женщина показала им, как можно представить себя и свой продукт.
— Агапи! — радостно обняла меня Тата. — Представляешь, мне нечем торговать. Остались только несколько половинок и четыре целых головки. Может, на осьмушки порезать?
— Ни в коем случае! Лучше бы и вовсе торговлю закрыть. Оставить только дегустацию и приглашать всех на аукцион.
— Агапи, — весело сверкая счастливыми глазами, приятельница понизила голос, — меня на свидания приглашали. Два господина солидных и мальчик-студиозис. Смешные такие. Один так прямо и говорит: «Вы как луч света в этом сером сумраке жизни».
Женщина рассмеялась. За эти дни она расцвела. Из уставшей от тяжёлого труда селянки средних лет превратилась в молодую и беззаботную зажиточную горожанку. Улыбка не сходила с лица, Тата приветливо отвечала на вопросы, кивала знакомым и предлагала попробовать «Бирюзового дракона» всем, кто подходил к её торговой точке.
— А ты? Приняла приглашения?
— Ты что! — махнула на меня ладошкой женщина. — Не до глупостей мне. Вот думаю сыроварню расширять. Деньги теперь есть. Но и работы прибавится. Не до свиданий.
Отвечала она без сожаления, но иногда бросала взгляд куда-то мне за спину. Невольно я обернулась.
Батюшки мои! Наискось расположилась небольшая пиццерия. Пять или шесть столиков для желающих перекусить. И лоток, где продавали выпечку на вынос. Но главное, что у стойки, отгораживающей повара и печь от посетителей, стоял мэтр Гири. И смотрел в нашу сторону. Поймав мой взгляд, мужчина склонил голову в приветствии. В ответ я сделала книксен.
— Ты его знаешь? — потеребила меня за рукав Тата.
— Да. Это старшина гильдии поваров мэтр Гири. Хочешь, познакомлю?
Женщина ахнула и села на стул, что стоял рядом с буфетом.
— Ты представляешь, в первый же день он подошел посмотреть на сыр. Попробовал и начал вопросы всякие задавать. Я отвечала, как мы репетировали. А потом ляпнула: «Мой сыр сам мэтр Гири одобрил».
— А он что? — смутилась я. Вот зачем посоветовала хвастаться такой рекомендацией.
— Ничего. Засмеялся тихо и пошел к себе. А когда дошёл почти до своего трактира, крикнул громко: «Сыр, действительно, отличный. Рекомендую». Тут люди стали подходить, я закрутилась, но взгляд его и видела, и чувствовала все эти дни. — Тата покраснела, невольно стрельнула глазками в сторону пиццерии и продолжила. — Я-то было подумала… А оно, видишь, как…
— Мда, неловко получилось, — протянула я, а потом решительно схватила подругу за руку. — Пошли!
— Куда? — та послушно встала и поправила платье.
— Пойдём каяться и просить прощения. Беру всё на себя. Ты только кивай и мило улыбайся.
— Ой, страшно… И неудобно. Он вон какой солидный и важный, а я…
— А ты самая крутая сыродел… хм… или сыроделка? Короче, ты самая крутая мастерица по изготовлению сыра. Пошли!
Мэтр, увидев, что мы выдвинулись в его сторону, что-то сказал официанту и поспешил к входу. Несмотря на то, что трость была у него в руке, он почти не опирался на неё и даже не прихрамывал. Вылечился?