Конечно, принятый в монастыре режим тренировок не подходил новым ученикам. Правда, к тому времени сложились семейные школы, где режим тренировок не уступал монастырскому, да и начинался он с раннего детства. Например, мать подвязывает годовалого ребёнка верёвкой к потолку и начинает раскачивать, тихонько ударяя и стенку. Или отец завязывает узелки на верёвке, а несмышлёный отрок за день должен их развязать. Но большинство учеников было со стороны, и наставникам приходилось комбинировать. Так, возникали в рамках шаолиньской системы все новые школы.
Реформы Цзяо стали мощным системообразующим фактором. Вновь создаваемые школы в большинстве имели “звериную окраску”. В ХVI веке возникла школа “богомола”. Легенда утверждает, что её создателем стал шаолиньский монах из числа самых неуспевающих. Он и не мечтал пройти через “коридор смерти”, но и мириться с положением вечно последнего не хотел. Однажды он наблюдал схватку кузнечика-богомола и цикады. Движения кузнечика чем-то ему импонировали, и монах решил отойти от монастырских стилей. Втайне от братии он освоил новую манеру ведения боя, и триумф не заставил себя ждать. В поединке с одним из самых сильных монастырских бойцов он неожиданно для всех одержал победу.
Примерно такая же легенда повествует о рождении школы “цапли”. Один из получивших подготовку в Шаолине наставников стал свидетелем нападения обезьяны на белую цаплю. Цапля не пыталась взмыть в воздух, она нанесла обезьяне удар крылом, перевалившись на другую ногу, нанесла удар с другой стороны, после чего клюнула ошеломлённого противника в глаз. Обезьяна ретировалась, а восхищённый мастер основал новую школу. Но и обезьяна не оставалась без внимания последователей Цзяа. В ХVI веке появилась школа под её названием.
Не были обойдены вниманием создателей новых школ и человеческие качества. Создание школы “пьяницы” наверняка связано с наблюдениями за поведением подвыпившего человека. У одного из китайских философов, жившего в 1V-111 вв. до н.э., мы читаем: “Ведь пьяный при падении с повозки, даже очень резкой, не разобьётся до смерти. Кости и сочленения у него такие же, как и у других людей, а повреждения иные, ибо душа у него целостная. Сел в повозку неосознанно и упал неосознанно. Думы о жизни и смерти, удивление и страх не нашли места в его груди, поэтому, сталкиваясь с предметом, он не сжимался от страха. Если человек обретает подобную целостность от вина, то какую же целостность он должен обрести от природы. Мудрый человек сливается с природой, поэтому ничто не может ему повредить”. Техника школы «пьяницы» сильна непредсказуемостью движений.
В ХVI в. возникла и школа “буддийских монахов”, создание которой приписывается девушке, семья которой практиковала шаолиньскую систему. В детстве отец завязывал ей руки и заставлял выполнять всю работу по дому с помощью ног. Приобретённые способности позволили ей создать новую школу, а приверженность буддизму побудила дать новой школе такое название.
Примерно в это же время происходит размежевание у-шу на “внешние” и “внутренние” стили. По приданию впервые это различие ввёл даосский монах Чжан Сааньфэн ещё в Х11 в. Он учил, что “внешние” стили базируются на развитии физических качеств, а “внутренние” - на использовании жизненной энергии “ци”, как основы тактики. Позднее стало популярным сравнивать “внешние” стили с преодолевающей препятствия горной рекой, а “внутренние” - с равниной огибающей их. Одна из легенд гласит, что суть “внутреннего” направления открылась основавшему его во сне. Другая - по традиции связывает это с наблюдениями за борьбой змеи и птицы, заставившими монаха вспомнить даосское изречение о том, что “небесное дао не борется, но побеждает”. Чжан Саньфэн поселился в пещере на горе Удан, где и занялся разработкой нового направления. Созданная им школа в народе получили название школы “змеи и птицы”.
Однако вплоть до ХV-ХVI вв. оба направления мирно существовали в рамках единого у-шу. Последующее размежевание, возможно, было спровоцировано усиливающейся в шаолиньской системе ориентацией на совершенствование физических качеств обучаемых. Может быть, поэтому “внутренние” стили стали связывать с даосской традицией, а “внешние” - с буддийской. Но эта традиция в известной степени условна. В их создании принимало участие множество людей, исходящих, прежде всего, из собственного опыта и здравого смысла, а не отвлечённых философско-религиозных положений.