– Он больной, – киваю на своих словах.
– Он Босс. Никто в здравом уме не сможет им быть.
– Ими рождаются или становятся? – интересуюсь я.
– Становятся, мэм. Мы все рождаемся ангелами, но потом ад выбирает своих жертв.
– Ты считаешь, что мафия – это ад?
– Нет, я говорю про мир. Мафия – это одно из чистилищ, где проверяют, достоин ли человек жить дальше, или его лучше утилизировать, чтобы он не забрал тех, у кого ещё есть шанс выбраться из дерьма.
– То есть из мафии можно уйти? Жить нормальной жизнью? Работать в супермаркете или же где-то ещё? – удивляюсь я.
– Нет, мэм, – усмехается Симон. – Я говорю про смерть. Для нас она рай.
– Не понимаю. Ты же только что сказал, что вы утилизируете людей, значит, этим самым даруете им рай?
– Весь смысл в словах, мэм. Утилизация и смерть разные понятия. Утилизация – это круги ада, мучения и никакого облегчения до последнего вздоха. Смерть, быстрая, резкая, внезапная, как освобождение от грехов.
– Ты веришь в Бога?
– Я верю вот в это, мэм. – Симон достаёт пистолет и показывает его мне.
– Тогда почему ты говоришь о грехах? Это библейская тема, – замечаю я.
– Бог и смерть синонимы, мэм. Для нас, по крайней мере. Его распяли. С ним приходит смерть. То есть освобождение и вознесение. Так что для вас и для нас Бог одно и то же – свобода.
– Ты не хочешь этим заниматься, да? – грустно спрашиваю его.
– Я обожаю свою семью, мэм. Это единственное, что у меня есть. Кто-то должен выполнять грязную работу, мэм, и это делаем все мы, оставляя обычным людям уже расчищенную дорогу.
– Слуги Божьи, – шепчу я.
– Нет ада и рая, мэм. Есть этот мир. Эта жизнь. Один шанс прожить её так, чтобы на том свете было стыдно всем вокруг. Боятся двигаться, рисковать, жить. Глупость. Люди берут кредиты, чтобы было всё стабильно. Машинально одеваются и идут на работу. Глупо. Всё это слишком глупо и недоступно для нас. В нашем мире всегда кипит жизнь. Её огонь несётся по венам, и надо уловить каждый миг, чтобы было, о чём вспомнить и гордиться тем, что ты не предаёшь себя. Никто не знает, что нас ждёт через час или два. Никто не может угадать этого. Так что надо брать от каждой минуты всё, выжимая её, давя на неё, и получать удовольствие.
– Я запомню, – слабо улыбаюсь ему.
Он кивает мне и замолкает. Я знаю, что Симон специально не ответил, чтобы оставить выигрыш за мной, но тот факт, что он так разговорился, меня поразил. Он интересный собеседник, и я думаю, что каждый из этих мужчин имеет не только физическую силу, но и развитый ум, иначе бы Лазарро их не выбрал. Удивительно, сколько нового можно узнать о людях и о самой жизни за столь короткий срок. Странно, что я это начинаю познавать только в двадцать семь лет. Выходит, что я потратила впустую столько времени, и моя жизнь лишь с приездом в Америку стала по-настоящему насыщенной и яркой. Да, зачастую она окрашена кровью, но ошибки не всегда приводят к ужасным последствиям. Порой они нужны, чтобы увидеть и оценить себя со стороны. Узнать себя. Изучить себя. Поверить в себя. Ошибки крайне необходимы. Их нужно совершать, а не бояться. В ошибках таится смысл жизни.
Глава 8
Покатавшись по городу, как предполагаю, больше двух часов, потому что слишком часто Симон предлагал мне посетить магазины и развлечься, ища новые и новые поводы, чтобы я вышла из машины и откровенно убила время, мы, наконец-то, возвращаемся в пентхаус. Симон и другие мужчины вносят покупки, а я устало оглядываю серые стены. Ноги гудят.
– Оставьте всё на полу, я потом разберу. Спасибо, – натягиваю улыбку, предназначенную Симону и остальным. Теперь у меня склад пакетов на полу. Потрясающе.
Лазарро сбегает вниз, и я поднимаю на него взгляд.
– Надо же, ты до сих пор ещё не пьян, – усмехаюсь, замечая, что его глаза совершенно ясные и при виде меня сверкают удовольствием. Хорошо, это приятно.
– Я работал, пришлось быть относительно трезвым. Как поездка? – Он приближается ко мне и кладёт ладони мне на талию.
– Нормально, если бы меня не катали кругами по всему Манхеттену и не забивали голову всякой ерундой. Но зато я побывала в супермаркете и купила средства для уборки, а также новый гель для душа. Насколько я помню, ты его весь использовал.
– Меня тошнит от того, что ты покупаешь мне гель для душа, Белоснежка. – Лазарро не может сдержать улыбки, и моё снова сердце тает.
– Тебя будет тошнить больше, когда мы оба начнём вонять. Так что с гелем для душа мыться куда приятнее, чем без него. Мне было несложно. – Пожимаю плечами и провожу ладонями по его груди.