— Я…
Вот она, возможность сообщить про бабулю с дедом, но в голове вертится картина, как их увозят в лагерь и наказывают там.
— Ну? — требует ответа Вольф. — Чем ты объяснишь свое поведение? Мальчик, говори. Почему ты не в школе?
Он смотрит на меня в зеркало заднего вида. Когда наши глаза встречаются, я ощущаю в нем такую жестокость, что в животе растет ледяная глыба.
Мне страшно за бабулю с дедом, но придется рассказать правду. Больше вариантов я не вижу.
— Ба с дедом не пускают. Они говорят, мне нужно время, после того что случилось с папой.
— А что с ним случилось?
— Он погиб. — Я разглядываю колени, боясь поднять глаза.
— Где?
— В России, герр Вольф. Он служил в армии.
— Ты должен гордиться им.
— Я горжусь.
— Расскажи о надписи на стене, — меняет тему Вольф. — Помнишь, где ты ее нашел?
— Нет, герр Вольф.
— Не помнишь или не хочешь говорить? — Вольф опять разглядывает меня в зеркало.
— Я заблудился, — объясняю, уставившись в окно.
— Ясно. И на что же было похоже это… произведение искусства? — В последних словах звучит густой сарказм.
— Слова, герр Вольф. И цветок.
— Какие слова?
— Я… не хочу их повторять, герр Вольф, — Про гитлерюгенд? Или нашего любимого фюрера?
— Да, герр Вольф. И то и то.
Инспектор уголовного розыска, вздохнув, барабанит пальцами по рулю.
— Это же не твоя работа? Ты ведь у нас не из этих хулиганов? Потому что, сказать по правде, я терпеть не могу хулиганов.
— Никак нет, герр Вольф. Честное слово, это не я.
— Знаешь кого-нибудь, кто мог бы это сделать? Раньше видел такой цветок?
Гоню прочь мысли о нашивке, которую заметил на жилетке Стефана.
— Нет, герр Вольф.
Во рту у меня пересохло. Слова так отдают ложью, что ее нельзя не заметить.
— Ты твердо уверен?
Чувствую на себе взгляд Вольфа, но удерживаюсь от соблазна посмотреть ему в глаза. Мне страшно, что он прочитает мои мысли. Так что я разглядываю проносящиеся мимо дома.
— Так точно, герр Вольф. Уверен.
Некоторое время инспектор молчит.
— Карл Фридман, я тебе верю. Сдается мне, ты хороший мальчик. Я прав?
— Вы правы, герр Вольф.
— Вот и славно.
Всю оставшуюся дорогу мы молчим. Герр Вольф, сидящий передо мной, кажется опасным монстром, и я не могу отделаться от страха за бабулю с дедом. И от мыслей, что этот человек едва ли достоин восхищения. И вспоминаю выражение лица, с которым на него смотрела женщина.
Герхард Вольф приводил ее в ужас.
Вольф у нас
Дед, открыв дверь, смотрит на Вольфа с удивлением и тревогой, но едва он замечает раненого внука, выражение лица меняется. Он тянет ко мне руку и хочет что-то сказать, но Вольф отодвигает деда и заводит меня в дом.
— Вальтер, кто там? — Ба спадает с лица, увидев в кухне офицера гестапо. — О, это вы.
— Мальчик находится под вашей ответственностью? — спрашивает Вольф, посмотрев на бабулю.
— Да, — отвечает дед, подошедший вслед за офицером. В голосе звенит напряжение. — А что случилось?
Ба, справившись с потрясением, идет прямиком ко мне. Вытерев руки о фартук, она усаживает меня за стол.
— Милый, что стряслось? Что с тобой приключилось?
— Прогуливает школу, — сообщает Вольф. — Гоняет по улицам на велосипеде, вот что с ним случилось.
Ба, стрельнув в него глазами, разглядывает меня. Открывает рот, но слова находятся не сразу. Наконец Ба прочищает горло и тихо начинает говорить, прищелкивая языком, будто в горле пересохло.
— Давай-ка промоем раны, ладно? — Тряпка, которую мне дали, летит в корзину, а Ба лезет в шкафчик за аптечкой. Ба работала медсестрой, как и мама, у нее всегда под рукой есть набор неотложной помощи. — Болит? Ходить можешь? Руки сгибаются?
— С ним все в порядке, — заявляет Вольф. — Он сильный…
— Он ребенок, — обрывает его Ба. — Ему всего двенадцать лет.
У Вольфа застывает лицо.
— Ему повезло, что он жив. Да и вам предстоит кое-что объяснить. Дети обязаны ходить в школу.
Ба с дедом обмениваются тревожными взглядами.
— Его отец погиб, — говорит Ба, скручивая влажную салфетку. — Мы предупредили в школе и в отряде. Ему нужно время…
— Смерть отца не дает ему права слоняться по городу и прыгать под мою машину, — заявляет Вольф.
— Вы правы, — соглашается дед. — Нам очень жаль. Этого больше не повторится.
Ба промывает ссадины и порезы, и пальцы ее дрожат. Вольф бродит по кухне, заглядывая в ящики, словно живет здесь. Даже не подумав спросить разрешения, он всюду сует нос. Его слишком много для такой маленькой кухни. Одеколон перебивает запахи еды.