Адреналин помогает мне бежать не чуя ног. Зрение затуманивается, в голове сверкают искры. Усталость пытается одолеть меня, сдавливает легкие, мешает мне дышать. Ясно, что долго я так не протяну. Я потратил все силы и скоро упаду.
И Вольф настигнет меня.
Видно, что Лиза тоже устала. Удары ног об асфальт становятся все реже.
— Вперед, — просит Стефан. — Поднажмите. Вы сможете.
Я бы заорал на него, пусть поймет, что мы не можем бежать дальше, но мне не хватает дыхания. Озираюсь, отчаянно высматривая место, где можно укрыться. Нас прекрасно видно, стоит Вольфу выбежать на улицу, он сразу заметит…
Вдали раздается рев мотора. Нам крышка.
Мы не сможем обогнать машину.
— Сюда! — орет Стефан и, свернув налево, исчезает с глаз.
Несколько шагов, и мы с Лизой забегаем следом за ним в переулок.
По бокам возвышаются стены. Мы несемся как в тоннеле. В любой момент за спиной может появиться Вольф на машине. Нам не убежать и не спрятаться. Он или переедет нас, или остановится и расстреляет.
Скорость падает, несмотря на страх и адреналин. Я не могу бежать вечно. Если честно, вряд ли меня хватит еще на десять секунд.
— Кладбище, — между вдохами выговаривает Лиза.
— Что? — спрашивает, оглянувшись, Стефан.
— Кладбище, — повторяет она.
Хорошее предложение. Там полно темных мест. Могилы, кусты, деревья, есть где спрятаться.
Теперь у нас появилась цель. Впереди маячит отдых, и я, собрав остатки сил, припускаю быстрее.
До кладбища я добегу. Я смогу. А там мы спрячемся и получим передышку.
Но Вольф разбивает наши надежды: фары его машины заливают светом переулок. Низкий рев мотора становится все громче.
Вольф едет за нами.
— Мы почти на месте! — кричит Стефан.
По голосу слышно, что даже он устал, — а если сильный, храбрый Стефан устал, каково нам с Лизой?
— Бегите… — пыхтит брат.
Перед нами конец переулка. Мы с Лизой вылетаем на улицу.
Машина Вольфа набирает скорость, догоняя нас.
— Сюда! — находит силы крикнуть Лиза, показывая рукой.
Чуть справа, на другой стороне дороги, начинается железная ограда кладбища. До входа осталось всего ничего.
Уже можно разглядеть силуэт церкви, подсвеченный оранжевыми отблесками пожара.
— Быстрее! — кричит Стефан.
Позади зверем рычит машина Вольфа. Она выскакивает из переулка, как раз когда мы добегаем до входа и исчезаем темноте.
По ту сторону мы тут же сворачиваем с дороги и бежим там, где не проедет машина Вольфа.
Спина Стефана едва виднеется впереди. Мы несемся среди деревьев и могильных плит, уходим все глубже во тьму, стремимся к дальнему краю кладбища.
Лиза бежит рядом. Наше тяжелое дыхание звучит в унисон.
— Ложитесь, — говорит Стефан, заводя нас за низкую плиту.
Тяну Лизу за руку. Мы падаем на землю рядом со Стефаном и прячемся за памятником.
Глотаю воздух, не в силах отдышаться. Грудь горит огнем, ноги дрожат, как студень.
На дороге визжат шины. Вольф сворачивает на кладбище и тормозит. Мотор на холостом ходу громко пыхтит в ночи.
Ему ясно, что мы ушли. Наверняка его распирает злость.
— Надо отступить подальше, — говорит Стефан.
Прячась за могилами, он медленно движется в глубь кладбища. Мы с Лизой ползем за ним по пятам. Дорога остается все дальше. Наконец перед нами встает церковный флигель, и мы прячемся за него, садимся на корточки, прижимаясь к ограде.
В доброй сотне метров от нас взрыкивает мотор.
— Вольф уезжает, — говорит Лиза.
— Не поможет, — отвечает Стефан. — Он знает, кто мы и где мы живем. Ему не надо нас искать, он поедет прямиком на Эшерштрассе.
— Мама. — Стоит представить, что сделает с мамой Вольф, и меня накрывает ледяной озноб. — Ба с дедом.
— Нам хана, — говорит Стефан. — Чем вы вообще думали?
— Что же теперь делать?
В голосе Лизы звенит страх. Я бы утешил ее, но мы и впрямь ничего не можем сделать.
Мы попали в беду, и выхода нет.
— Я просто хотел быть как ты, — объясняю Стефану. — Они убили папу, а я мечтал тоже стать «Пиратом эдельвейса», показать им, что я о них думаю. А теперь они арестуют маму, Ба и деда, и все я виноват.
Машина Вольфа с ревом несется по кладбищенской дороге. Нам ясно, что он едет на Эшерштрассе. Все пропало. Надежды нет.
Вдруг до нас долетает удар железа о железо.
Глухой лязг, не дающий эха.
С этим звуком, словно вспышка, встает передо мной видение. Силуэт, зарывшийся в землю.
Не успеваю я додумать мысль, как неразорвавшаяся бомба становится разорвавшейся бомбой. Стоит машине Вольфа врезаться в нее, и она срабатывает. Мир вокруг наполнен грохотом.