Мне было в то время лет двенадцать-тринадцать. Я была тихой и робкой девочкой. Жизнь была для меня настоящим адом... Трэнсмир спросил, хорошо ли я себя чувствую в этом доме, и я сказала ему всю правду. Тогда он предложил мне уехать с ним: вероятно, он уже заранее переговорил обо мне с начальством сиротского дома, ибо никто не возражал против моего ухода.
Трэнсмир поселил меня в маленькой комнатке очень странного дома: весь он сдавался по комнатам толстой и злой хозяйкой. Здесь я познакомилась с бедным в то время И Лингом, он служил в китайском ресторане лакеем... Теперь, после многих лет, хорошо узнав Трэнсмира, я думаю, что настоящим хозяином этого странного дома был он, а толстая женщина была вроде его экономки...
После того как я поселилась в этом доме, я в течение двух месяцев не видела старика. Потом он вдруг явился с сундуком нарядов для меня. Боже мой! Какой счастливой я почувствовала себя в ту минуту! О таком великолепии я не смела и мечтать! Он приказал мне переодеться и быть готовой к определенному часу. Вы можете себе представить, с каким наслаждением я исполнила его приказ...
В назначенный час старик приехал за мной и повез меня в деревню, где я должна была поступить в настоящую, хорошую школу. По дороге он рассказал мне, что слышал обо мне от общих наших знакомых и намерен дать мне хорошее образование и воспитание, чтобы подготовить меня к будущей моей деятельности.
Я была так взволнована всем происшедшим и так благодарна ему за его доброту, что проплакала навзрыд всю дорогу...
Три года, проведенные мною в школе Святой Елены, кажутся мне теперь волшебным сном; после сиротского дома у меня было такое впечатление, что я попала в рай. По окончании курса за мной приехал Трэнсмир, В тот вечер мы устроили любительский спектакль, в котором я играла одну из главных ролей. Этот спектакль и решил мою судьбу: Трэнсмир понял, что из меня может выйти хорошая артистка...
Глава 27
Мисс Эрдферн продолжала свое повествование.
- Странный человек был Трэнсмир. Он не мог жить без бурной деятельности. Он был совладельцем двенадцати модных чайных салонов и каждый день сам приходил проверять счета и забирать выручку. Таким же способом он вошел в компанию с И Лингом. Мне говорили даже, что он был в компании с одним доктором и получал часть его гонорара...
В течение шести месяцев я была его секретаршей в маленькой скромной конторе. Он никогда не приходил раньше пяти часов.
После этого он решил, что я должна поступить на сцену, и устроил мне первый ангажемент в странствующей труппе. Он был и владельцем этого предприятия, так как мне ведено было каждый день посылать ему точные отчеты о выручке. По субботам я платила жалованье артистам и высылала ему остаток.
Когда я вернулась в город, он снял театр, в котором я должна была выступать в главных ролях. Жалованье он мне платил очень маленькое: мне едва хватало его на самое скромное существование. Единственное, что он предложил мне после первых моих крупных успехов, - это часть выручки, когда она превосходила известную сумму.
Тут я должна сказать несколько слов о честности Джесса Трэнсмира: слово его было свято. Мои успехи вскоре превзошли все, даже самые смелые ожидания, и ежедневная выручка почти всегда превосходила назначенную сумму. Старик платил положенную мне долю, это-то и помогало мне сводить концы с концами.
В честности он был подобен китайцам, среди которых провел большую часть жизни. Если вы знакомы с правилами чести, которых придерживаются китайцы, Тэб, то поймете, что это означает. Мне известно, что с И Лингом у него не было писаного контракта. И прибыль в ресторане превзошла все его ожидания... Однако старик всегда щедрой рукой выдавал китайцу его долю.
Самым странным в моей жизни было то, что, несмотря на мои шумные успехи, я продолжала служить у старика секретаршей; каждую ночь, как вам теперь уже известно, после театра я приезжала к нему. Вы можете себе представить, как я уставала. Иногда у меня еле хватало сил, чтобы подняться по лестнице в Майфилд... Но старик не знал жалости: в отношении своих подчиненных он был беспощаден.
Когда я стала знаменитостью и портреты мои начали появляться во всех журналах, он купил мне ларец драгоценностей, о которых вы знаете. Старик сказал, что после его смерти все эти вещи достанутся мне. Но до его смерти драгоценности принадлежали ему, и вот каждый вечер повторялось одно и то же: я приходила обедать в ресторан И Линга, и старик доставал из своего неизменного чемодана ларец. Ночью же, по окончании представления, я должна была отвозить ларец в Майфилд и передавать ему.
Тэб, все время внимательно слушавший это повествование, спросил:
- А говорил вам когда-нибудь Трэнсмир о вашем прошлом, о ваших родителях?
На лице мисс Эрдферн промелькнула горькая улыбка.
- О, да! Старик Трэнсмир был очень откровенен - это было одно из главных его качеств. Он знал о драме моих родителей... Вообще он говорил, что предпочитает иметь дело с людьми, у которых имеются причины что-либо скрывать, - ими легче управлять... Он и мне сказал: "Вы должны будете во всем повиноваться мне. Иначе... Вы, разумеется, не хотели бы прочесть в газетах о преступлении вашего отца?" Но странно, что он никогда не возражал против того, чтобы я называлась моим настоящим именем: ведь Эрдферн не только сценическая моя фамилия...
- Кто же был ваш отец? - осторожно спросил Тэб. Он боялся оскорбить девушку неловким вопросом.
Мисс Эрдферн ласково взглянула на него и ответила:
- Он был актером... И думаю, что он был талантливым актером, пока не стал пить... Он тогда был пьян, когда совершил ужасное убийство. Вот и все, что мне удалось узнать. Но о чем вы так задумались, Тэб?
- Я стараюсь припомнить всех казненных за последние двадцать лет... Не было ли среди них Эрдферна? - задумчиво произнес молодой человек. - Я знаю по имени всех крупных преступников...
Он вдруг вскочил и спросил:
- У вас здесь есть телефон?
Через три минуты он соединился с редакцией и вызвал своего друга Джекса.
- Джекс, мне нужно навести справку! - сказал Тэб. - Не помните ли вы преступника по имени Эрдферн, казненного за убийство лет...
Он посмотрел на сидевшую перед ним девушку и прибавил:
- Лет семнадцать или восемнадцать тому?
- Нет, - последовал тотчас же ответ. - Правда, против одного преступника по имени Эрдферн было возбуждено преследование за убийство, но он скрылся...
- А как было его имя?
Ответ последовал не сразу: видимо, даже "живой справочник" Джекс призадумался.
- Виллард! - вдруг воскликнул он. - Теперь я припомнил...
- А в каком городе было совершено преступление?
В ответ Джеке назвал маленький провинциальный городок, хорошо известный Тэбу.
Молодой человек повесил трубку и повернулся к своей невесте.
- Как звали вашего отца? - спросил он.
- Виллард, - быстро ответила она.
- В таком случае отец ваш не был казнен! - воскликнул Тэб, утирая пот со лба.
Молодая женщина покраснела, но тотчас же краска отлила от ее щек.
- Вы... в этом уверены? - тихим голосом спросила она.
- Совершенно уверен! - твердо сказал молодой человек. - Уж на Джекса можно положиться!.. Ваш отец еще до суда бежал и никогда не возвращался на родину.
- О Боже!.. - прошептала мисс Эрдферн.
Немного оправившись от пережитого волнения, она заговорила вновь:
- Как я ненавидела эти ежедневные передачи ларца с драгоценностями! У меня было уже достаточно сбережений, чтобы купить самой украшения, хотя я не чувствую к ним никакого влечения и отлично могла бы обойтись без них. Но старик и слышать не хотел об этом. Он вообще ни в чем не позволял мне действовать самостоятельно...