— Очень мило.
— Видите ли, это не игрушка. — Ему очень хотелось узнать, зачем ей понадобился такой магнитофон, но он воздержался от вопроса. — Может, хотите что-нибудь попроще?
— Нет, этот меня вполне устраивает.
— Цена немного кусается, но, думаю, мы договоримся. — Он добавил доверительно: — Кроме обычной скидки, могу предоставить и рассрочку.
Это был один из множества молодых людей, которые ухаживали за Мерилен. Один из тех, кто — она хорошо понимала и пользовалась этим — облегчал ей решение некоторых чисто практических жизненных проблем.
Мерилен подписала чек, положила магнитофон в сумку и ушла от разговора, который ее знакомому явно хотелось продолжить.
В небольшом кабинете, заставленном книжными шкафами, царил вечерний полумрак, но Юрек не собирался включать свет. Он рассматривал фальшивую штрафную квитанцию. Еще раз перечитал послание и возвратил бумагу Мерилен, сидевшей в кресле напротив него.
— Ю и Р — мои инициалы.
— Именно поэтому я и приехала к вам, — отозвалась Мерилен. — Что такое «АЛЬФАРОМЕО22»? Я поинтересовалась — не существуют такой марки машины и такого номерного знака. Даже среди гоночных машин.
— Зато существует завод «Альфа Ромео». Филиал. И я знаю, он находится где-то за городом, а число двадцать два может означать время.
— Верно! Это встреча. Сегодня вечером у здания завода. — Она с тревогой посмотрела на Юрека. — Что будете делать?
— Поеду, естественно…
— Вам следовало бы… Нет, мне надо было бы… предупредить полицию.
Юрек пристально посмотрел на нее:
— Кто докажет, что вы уже не сделали этого?
— Наверное, я должна была бы… как-то решить эту проблему. — Голос ее дрожал. Она указала на послание, которое держала в руке. — С тех пор как нашла эту записку, не перестаю думать о себе, о вас, о Соне. Так тяжело, так тяжело, что просто жить не хочется.
— Не надо так близко все принимать к сердцу. Эта проблема касается только меня.
— Неправда. И меня теперь тоже. Нет, это просто безумие! Не понимаю, почему именно меня выбрали в качестве посредника.
Юрек внимательно посмотрел на нее:
— Я тоже этого не понимаю.
Нервничая, Мерилен переложила ногу на ногу.
— Может, нас видели вместе в школе? — спросил Юрек.
— Возможно, теперь обнаружили, что ошиблись, — продолжала она, все так же сильно нервничая. — Соня, наверное, назвала свое имя, а так как я работаю в посольстве и приехала за Барбарой…
— Рассуждение довольно сложное, вам не кажется?
— Не знаю. Я потрясена. Я в бешенстве! — Она поднялась, охваченная волнением, и принялась ходить взад и вперед по комнате. — Во мне просто все кипит от гнева. Мне бы хотелось… — Она умолкла, старясь взять себя в руки.
Юрек ни на минуту не спускал с нее глаз.
— Отчего вы так разгневаны?
— Оттого… оттого, что чувствую свое бессилие. Меня впутали в какую-то…
— Вы эгоистка.
Мерилен ласково коснулась плеча Юрека:
— Извините. Я… я отвратительна. Я понимаю, что моя проблема смехотворна в сравнении с вашей.
— И в самом деле смехотворна. — Он тронул ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. — Но интересна. Вы не боитесь, а злитесь.
Она попыталась избежать его взгляда.
— Нет. Боюсь. Ужасно боюсь.
— Почему? Почему боитесь? — продолжал настаивать он. — Что-нибудь происходило с вами в эти последние дни? Был ли какой-нибудь признак, какое-нибудь событие, что-то необычное?
«Да, да!» — хотелось закричать Мерилен, но она решительно произнесла:
— Нет.
— Но вы очень встревожены.
— Еще бы.
— Вы и раньше были встревожены.
— Нет.
— Вы не привыкли лгать.
— Что вы хотите этим сказать?
— Вы что-то скрываете от меня?
— Но что я должна скрывать от вас?
— Не знаю.
Он отвернулся от нее, прошел к окну, откуда проникал слабый свет.
— Видите ли, я люблю Соню так сильно… Узнай я, что вы по той или иной причине, даже без всякой вины, действительно замешаны в этой истории, я тотчас убил бы вас.
Юрек повернулся и холодно, но без злобы взглянул на нее. В то же время он с трудом подавлял волнение, охватившее его.
— У меня нет проблем с законом, моралью, гуманностью. Я живу на острове, где существуют только те ценности, какие я сам создал для себя и какие, конечно же, не соответствуют общепринятым нормам.