Тем временем «фиат» мчался в ночи на бешеной скорости. Дорога была опасной: сплошные повороты, спуски и подъемы. Юрек был отличным водителем, вел машину умело, но бесшабашно. Контатти пошарил на заднем сиденье, извлек еще одну бутылку водки и зубами вскрыл ее.
— Сколько времени понадобится Суханову, чтобы отыскать нас?
— Это зависит от нас с тобой. И от Шабе.
— В таком случае я сказал бы, что мы можем пить совершенно спокойно. — Он глотнул водки.
— Не питай иллюзий.
— Я и не питаю никаких иллюзий, — ответил Контатти, протягивая Юреку бутылку. — У КГБ великолепные антенны в Варшаве. Они все узнают рано или поздно.
Юрек выпил, и его охватило какое-то мрачное веселье. Он скрипнул зубами:
— Сукины дети! Прекрасная логика! Мистеру Брежневу угодно вернуть своего Форста? И сразу же появляется Хаген для мистера Картера, занявшего теплое местечко Рейгана! А мы?
— А мы схватим его за одно место, уж извини за такое выражение, во имя пролетарского интернационализма! Маленькие поляки не в счет, как не в счет и маленькие англичане, маленькие итальянцы…
— На свете существуют только они. Две страны, два великих государства.
— Большие силы, маленькие силы — это закон.
— Ах вот как? — воскликнул Юрек, тыча пальцем в Контатти. — И тогда знаешь, что я с тобой сделаю? Я убью твоего Хагена!
— И великие государства останутся с носом! — воскликнул Контатти.
Они весьма крепко опьянели. Они кричали, жестикулировали, то и дело переходя от веселья к унынию.
Юрек выпил еще.
— Станут ругаться, кусать друг друга до крови, есть друг друга. — Он покачал головой. — Съедят и нас с тобой.
Контатти выхватил у него бутылку:
— Какой чудный будет праздник! Замечательный! Живыми! Возьмут нас живыми! Советские, чтобы вручить нас американцам, а американцы, чтобы передать советским.
— Живыми, но испорченными.
— Как отношения между Польшей и Советским Союзом.
— Они устроят нам такое же вторжение, как в Чехословакии.
— Сожгут наши города.
— Отправят всех поляков в Сибирь.
Контатти комически изобразил испуг. Несмотря на пары алкоголя, его голова все же сумела сформулировать некую оптимистическую мысль:
— Хорошо еще, что теперь Папа поляк.
— Думаешь, поможет?
— Послушай, а почему бы нам не смыться?
— Хочешь сказать… почему бы нам не выбрать свободу? — Юрек внимательно посмотрел на товарища, который опять собрался выпить. — Да ты с ума сошел. Ведь тогда придется отказаться от карьеры, от пенсии!
— И стать генералами!
— И руководить тайной разведкой!
— И организовать путч!
— И взять власть! — продолжал Юрек.
— И установить жестокую демократическую диктатуру!
— И захватить Россию!
— А потом и Китай!
— Да здравствует старая Польша! — воскликнул Юрек и глотнул еще.
Контатти отнял у него бутылку, выпил и изобразил печаль.
— Геронтократия всегда побеждает. Средний возраст советского Политбюро — семьдесят семь лет.
— Средний возраст китайского Политбюро — восемьдесят два года. — Юрек оторвал руки от руля. — Декрет номер один, изданный мировым польским диктатором, — не допускать к власти лиц старше сорока лет. — Машина начала вилять, но Юрек сумел выровнять ее.
— Декрет номер два, — провозгласил Контатти, — товарищ граф Рудинский складывает полномочия, потому что их у него слишком много.
— Декрет номер три: высшая власть передается… А кстати, как твое настоящее имя?
— Контатти.
— Пьяный, а все равно осторожный, — посмеялся Юрек и продолжал: — Высшая власть передается товарищу Контатти до того дня, когда ему исполнится сорок лет.
Контатти запрокинул голову и вылил в рот все, что оставалось в бутылке.
— Увы, это произойдет завтра.
— Какая красота эти сорок лет! Начинается закат! — Юрек подвинулся и обнял Контатти. — Да, идем на посадку, снижаемся, падаем.