– Внутри совершенно пусто! – заверил он меня. – Там нет ничего. Однажды Помпей зашел туда в сопровождении нескольких офицеров и по другую сторону занавеси ничего не обнаружил. Такова настоящая правда.
За ним опять прислали посыльного, и мы спустились во двор, где его ожидал представитель понтифика в сопровождении двух охранников храма, который плаксивым голосом напомнил: тела казненных должны быть сняты с крестов до наступления ночи. Понтий Пилат ответил, что разрешает забрать тела пригвожденных к крестам. Тогда из чистого формализма они пустились в долгие разглагольствования по поводу того, кому надлежит это сделать: римлянам или иудеям, хотя было совершенно очевидно, что посланец уже готов выполнить эту задачу, поскольку пришел в сопровождении двух стражников. Он собирался отнести тела на городскую свалку, чтобы предать их огню, круглосуточно поддерживаемому для сожжения мусора.
Прокуратор приказал ему не прикасаться к телу Иисуса из Назарета, если он все еще будет на кресте, поскольку он уже выдал другому человеку разрешение похоронить его. Эта новость сильно не понравилась посланнику первосвященника, однако он не осмелился начать еще один спор, получив лишь общие указания снять с крестов тела до наступления шабата. Тем не менее о попытался узнать, кто получил право на захоронение Иисуса и с причинах этого решения. Однако прокуратор, которому все это уже порядком надоело, оборвал его:
– Что сказано, то сказано!
И повернулся на каблуках, показывая, что встреча закончилась. Иудею оставалось лишь подчиниться и уйти вместе со стражниками.
– Даже после смерти этот иудейский царь продолжает доставлять тебе хлопоты, – произнес я.
– В подобных делах я обрел достаточный опыт, и не привык ломать себе голову над бесполезными вещами. Однако несправедливый приговор привел меня в смятение куда большее, чем я мог себе представить. Сегодня утром он сам признался, что действительно находится вне мира; с этого момента я понял, что с точки зрения политики он не представляет никакой! опасности и отказался осудить его на смерть, но иудеи вынудили меня к этому!
Он с силой ударил кулаком в раскрытую ладонь.
– Из-за беспорядков среди иудеев я стал игрушкой в руках заговорщиков! – в гневе воскликнул он. – Благодаря какому-то предательству они схватили его ночью; с большим трудом удалось собрать необходимое количество членов синедриона, чтобы судить его; при этом они вполне могли бы забросать его камнями за богохульство по отношению к своему Богу! Конечно, у них нет никакого права выносить смертный приговор, однако такое уже случалось, и они всегда оправдывали себя вышедшим из под контроля народным гневом. Только в этот раз они сами струсили перед народным гневом и решили впутать в это дело римлян. Я даже отправил Иисуса местному правителю Галилеи, поскольку он вырос и начал проповедовать в его пределах, но эта хитрая лиса Ирод Антипас лишь посмеялся надо мной и прислал мне его обратно, с тем, чтобы я судил его сам и на мне лежала бы ответственность за любую допущенную ошибку.
– А что он хотел сказать, утверждая, что его царство – за пределами этого мира? – осмелился я поинтересоваться – Я не суеверен, однако когда он умер, вздрогнула земля, небо покрылось мраком, чтобы никто не мог наблюдать за его страданиями.
Прокуратор бросил на меня полный злобы взгляд.
– Нет никакой необходимости, чтобы чужестранец, вроде тебя, напоминал мне о том, о чем моя жена не устает говорить с самого утра! – раздраженно произнес он. – Я арестую центуриона Аденабара, если он будет продолжать распространяться о мнимом Сыне Божьем! Суеверность сирийцев становится невыносимой! Вспомни, что ты – римлянин!
В душе я обрадовался, что на вершине башни не успел рассказать о пророчествах, приведших меня в Иерусалим. В то же время гнев Понтия Пилата заставил меня принять окончательное решение – разобраться до конца во всей истории. Римскому прокуратору не свойственно беспокоиться о смертном приговоре через распятие одного подстрекателя из числа иудеев! Этот царь должен был быть необыкновенным человеком.
Понтий Пилат уже поднимался по ступенькам лестницы, ведущей в его комнаты, предварительно пригласив меня на ужин. Я же вернулся в офицерский зал, где после службы вино лилось рекой. Мне пояснили, что вина в Иудее просто великолепны, в чем я окончательно убедился, испив предложенный мне напиток: разбавленное водой, вино имело приятный освежающий вкус и не было чрезмерно сладким.
Я вступил в разговор с присутствовавшими офицерами и узнал, что царь иудеев был приговорен к смерти Понтием Пилатом. Они, конечно, бичевали Иисуса и издевались над ним во дворе, но делали это скорее для того, чтобы немного поразвлечься, затем они собирались его отпустить. Создавалось впечатление всеобщего смятения в их среде: они все как бы искали себе оправдания и старались переложить вину за происшедшее на иудеев. Землетрясение произвело сильное впечатление; находясь под воздействием вина, некоторые из них принялись рассказывать о чудесах, которые молва приписывала этому Иисусу: он исцелил многих больных, умел изгонять демонов, ему даже удалось оживить мертвого человека, несколько дней пролежавшего в гробу неподалеку от Иерусалима.