— Не понял я, — признался Акимов, — с беспризорного-то что взять?
Остапчук неохотно пояснил, как малоумному:
— А что не возьми — все хлеб. Перекупщики брали — перешить, перелицевать. Обувь опять же. С беспризорными к тому же проще: искать их некому.
Акимов, подумав, все-таки заметил:
— На то намекаешь, что у нас тут такая же история?
— Ты в моих словах второго дна не ищи, — предостерег Иван Саныч. — Но вот куманек с тех мест как-то гостил, так он за рюмкой, и тоже вот как ты, со смехом поведал, что уже после начала войны бабы распускали слухи — и снова про пропавших ребят, в особенности эвакуированных, то есть тех, у кого родители были далеко…
— По сводкам у нас нет пропавших детей, — напомнил Сергей.
— …или которых просто не искали, — закончил Остапчук.
— Это что за родители, которые детей не хватятся? — помолчав, уточнил Акимов.
— Чего же нет, если есть такие. Скажем, пьянчуги, или у которых детей видимо-невидимо, или вдова, работающая в три смены. А могли просто не подать заявления. Или же другой вариант: приходит с заявлением, а ей говорят, что ничего страшного, обратись к участковому, погуляет — придет.
— Ваня, ты только при Сорокине свои байки не трави, — попросил Акимов, вытряхивая заварку и вымывая стакан, — не то все-таки придется гоняться за привидениями.
— И упырями, — добавил Иван Саныч, докушивая свой чай. — Я, Сережа, твои опасения понимаю и даже разделяю. У меня к тебе лишь один вопрос: если все, что девчонки видели, — их собственные смешные фантазии, то к чему, скажем, очки, которые вы нашли?
— Ты откуда…
Остапчук едко уточнил:
— Что, думаешь, я тебя одного слушаю, разинув рот и затаив дыхание?
— Ты между нас с Николаичем состязание решил устроить, кто смешнее расскажет то, что вовсе не смешно, — горько констатировал Акимов. — Эх, Саныч, Саныч. Словечка в простоте не скажешь.
— С вами иначе никак, — огрызнулся сержант, — вы ж все такие умные да правдивые, что никогда всего не скажете. А чуть прижжет — так и ставите срочные задачи: поезжай на рынок, отрабатывай агентуру, торговок дергай. Так я лучше сразу все выясню, чтобы, случись что, не гнать дело. Так что завтра с утра меня не ждите. Следователи!.. — И негромко, но отчетливо добавив не особо приличное слово, надел фуражку и вежливо распрощался.
Глава 13
— Баю-баюшки-баю, а я песенку спою, баю-баю-баю-бай, поскорее засыпай, — бормотала Светка Приходько, маясь.
Вот к чему приводит излишняя забота о ближних! Ведь Яшенька, наверное, уже ждет в обусловленном месте, сегодня наметили сходить на новую картину, которую завезли в фабричный дом культуры. А тут изволь дожидаться, когда соседка Галя вернется из поликлиники и заберет свою маленькую дочку, которую Светка выгуливает в коляске.
— Баю-баюшки-баю, баю Машеньку мою…
И еще беда: по поручению мамы Ани был приобретен толстый замороженный карп, который лежал теперь, пригорюнившись, в корзинке под коляской. И оттаивал.
Светка рассчитывала, что тетя Галя скоро вернется, и можно будет занести его домой, чтобы он спокойно оттаивал, ожидая своей участи. А он возьми и оттай в полевых условиях — хорошо, что еще нежарко, но, если мама Аня не увидит карпа в надлежащем месте, слушать оправданий не будет. Крику не оберешься, о прогулках и о кино придется забыть. Она и так вопит сиреной при любом упоминании Яшиной персоны.
Ай-ай, как же нескладно. И, как на грех, никого вокруг! Куда они все деваются, когда нужны? В обычное время полон двор.
— Баю-баюшки, бабай, кричит: «Машеньку отдай»…
Светка уже с неприязнью, без малейшей симпатии поглядывала на Машку. Почивает себе в своей коляске, пухленькая, щекастая, в кофточках да в пеленках, точно капуста. Интересно бывает в природе: тетя Галя такая тощая, что насквозь просвечивает, а дочка — точь-в-точь пупс толстый. Мама ходит штопаная-перештопаная, в стареньком, зато у дочки вот какая карета, не коляска, а просто сокровище. И где она ее только достала? Большая, что твой диван, глубокая, гладкая, округлая, высокие колеса, красивая изогнутая ручка, поднимающаяся крыша — из толстой добротной парусины на толстых сияющих спицах. Такой коляски ни у кого в округе нет, недаром шушукаются, что Машкин отец — генерал, не меньше.
Правда, пока по лестнице эту карету втащишь, семь потов сойдет.
Все это частности. Куда важнее то, что в корзине под этой царской коляской оттаивает карп, за судьбу которого Светка ответственна лично. А тетя Галя все не идет — в отличие от времени.