Пермяк Евгений
Тайна цены
Евгений Андреевич Пермяк
Тайна цены
У дедушки Гордея лёгкая работа была. Он из раковин пуговицы высекал. При дедушке дотошный паренёк-сирота Сергунька за родного внука жил. Всё-то ему знать надо, до сути дойти. Как-то понадобилось Сергуньке обутки, одёжку справить. Вырос из старого и к тому же поизносил. Гордей и говорит ему:
- Пойдём, Сергунька, на берег - хорошие обутки, пригожую одёжку искать.
- А разве её на берегу ищут? - спрашивает Сергунька.
- Пойдём, внук, увидим.
Пришли.
- Гляди, внук, сколько сапожонок, рубашонок, порток, картузов на берег волны повыбросили! Знай собирай в мешок, - говорит дед Гордей и не смеётся.
- Да это же раковины, дедушка! Как их наденешь?
- А ты, внук, знай собирай! Дома разберёмся.
Набрали они по мешку раковин, пришли домой, выварили их, пообчистили как надо и за работу принялись. Пуговки высекать стали.
Гордей высекает, Сергунька зачищает. Дед дырочки в пуговичках сверлит, а внук их по дюжине на листки пришивает.
Весело дело идёт.
Много дюжин наделали. Хорошие пуговички получились. Крупные, с радужным отливом. В город поехали, в лавку сдали, расчёт получили. Хватило расчёта на сапоги и на картуз, на рубаху и на штаники, да ещё на чай-сахар, белый хлеб осталось. И новые свёрла купили.
Довольнёшенек дед. Посмеивается, трубочкой попыхивает :
- Гляди, Сергунька, сколько мы всякого добра из раковин добыли!
Задумался дотошный Сергунька, деда спрашивает:
- Как же это так получилось, что даровые раковины стоить стали? Новым картузом обернулись, кумачовой рубахой, плисовыми портками, сапогами со скрипом стали?
- Цена в них вошла, - говорит на это дед.
- А когда она в них вошла, дедушка?
- Не ведаю.
- Может быть, при высечке?
- Знал бы, так сказал, - хитрит дед.
Хочется ему, чтобы внук сам до сути дошёл. А внук своё:
- Может быть, при сверловке, дедушка?
А тот опять хитрит:
- Не ведаю. Тайная это сила для меня. Давно на берег хожу - даровые раковины ношу, а отчего они стоить начинают, когда в них цена входит, ума не приложу. Сходи-ка ты к гончару-кувшиннику. Может быть, у него выведаешь, когда тайная сила цены в даровую глину входит.
Пришёл Сергунька к гончару-кувшиннику. Видит: гончар даровую глину в горе копает, с песком её мнёт и водой разбавляет. Квасит.
Сергунька глаз не спускает. Смотрит, когда в даровую глину цена войдёт.
Кувшинник тем часом бросил комок мятой глины на кружало, завертел его и принялся кувшин выкруживать. Выкружил кувшин, взял другой комок глины мятой, вытянул его, выгнул лебяжьей шеей и на кувшин ручкой приставил. Потом достал резец-палочку и принялся изукрашивать кувшин. Изукрасил его цветами-розами, заморскими птицами, виноградом-смородиной, потом раскрасил кисточкой и обжигать стал.
Обжёг кувшинник кувшин, вынул из печи. Сергунька даже попятился, загляделся на синих птиц с изморозью, на золотой виноград с чернедью. Незнаемой цены кувшин. А когда в него цена вошла, этого он не увидел, и кувшинник толком сказать не может.
- То ли, - говорит, - на кружале, то ли, - говорит, - в печи. А может быть, она от резца-палочки. Сходи-ка лучше, парень, к лодочнику. Он из дерева ценные лодки выдалбливает. Там, может, виднее будет.
Тоже хитёр был дедушкин однокашник. Хотел, чтобы Сергунька сам хитрую тайну цены понял.
Пришёл Сергунька к лодочнику в тайгу. Лодочник в два обхвата даровое дерево валит. Отпилил сколько надо, долбить лодку принялся. Выдолбил, обтесал, распарил, бока распорками развёл. Развернулась лодка. Нос, корма поднялись цену лодке прибавили.
Смекать Сергунька начал, как и чем лодочник в дерево цену загоняет. К другим глядеть пошёл. К мочальникам, что даровое липовое лыко дерут-мочат, в мочалу треплют, а из мочалы стоящие кули ткут. У берестовщиков побывал, что из даровой бересты туески-лукошки, пестерьки-сумки на продажу вырабатывают, а до корня цены не дошёл.
И у рыбаков побывал. Рыба тоже даровой в реке плавает, а поймай ее - в ней тайная сила цены объявится. И всюду так. Глядеть - замок прост, а ключа не находится.
К каменотёсу забрёл. Разговорился про ключ цены. А тот ему и говорит:
- Пока сам работать не начнёшь, ключа не найдёшь.
Очень хотелось Сергуньке ключ цены найти. Пробовать стал камни тесать. Не сразу. Сначала подтаскивал. Подтащит камень-другой и ценить его начнёт. В горе лежал камень - даровым был. На место пришёл - стоить начал.
Научил его каменотёс бока у камня прямить. Для строительства не какой попало камень идёт - мерный. Отешет Сергунька другой-третий камень. Видит опять в них цена прибыла.
Фаску научил его каменотёс снимать. Как даст Сергунька фаску камню - его цена чуть не вдвое вырастет.
Ну, а когда пузатые колонки, кудрявые капительки научился Сергунька из камня высекать, тогда и спрашивать больше не стал, в чём тайная сила цены. Сам понял. Понял и решил у дедушки побывать.
Приходит к дедушке и говорит:
- Я, дедушка, каменотёсом стал. Львов-тигров, даже ценных каменных див высекаю. Яшменные пуговки тебе на пробу высек. Бери.
Глядит дед на подарок: одна другой пуговки краше.
- Большую цену за них дали бы, - говорит дед Гордей. - А в чём тайная сила цены, выведал?
- Нет, дедушка, не выведал. Сам дошёл, когда работать начал. В руках, дедушка, тайная сила цены. В руках. В моих, в твоих, в кувшинниковых, лодочниковых - в трудовых руках...
Так открыл Сергей великую тайну цены. И на что ни поглядит теперь - на дом ли, на стол ли, на узорчатую ткань, на ржаной хлеб, на радужные пуговицы, труд человека видит: цену всех цен, корень всех ценностей-драгоценностей нашей земли и самой жизни.