– Представьте себе, нашла! Его дочь! Во всяком случае, эту информацию ей принес на блюдечке один ушлый частный детектив. Вы бы видели лицо Ирины, когда она узнала об этом. Для нее тогда буквально весь мир перевернулся. Она стала называть себя нищебродкой и сказала, что сделает все, что в ее силах, лишь бы эта особа отказалась от наследства.
Журавлеву тогда стало не по себе. В голове мгновенно сложилась схема готовящегося преступления. Ирина находит наследницу, дочь своего дяди, и убивает ее.
– Хотите сказать… – начал он, но Табачников его тотчас же перебил. Замахал руками:
– Нет-нет, это совсем не то, что вы подумали. Она сразу сказала мне, вероятно, тоже, чтобы успокоить, что убивать ее она не будет. Причем она сказала это таким обыденным тоном, как говорят, к примеру, о том, что кого-то там не собираются пригласить в гости. Да и слово это она произнесла так, как если бы ее не корежило от этого слова. Говорю же, обыденно как-то сказала. И вот тогда я подумал, что об убийстве она думала. Конечно, если бы она приняла такое решение, то сделала бы это уж точно не своими руками. Скорее всего, обратилась бы ко мне с просьбой найти такого человека. А я уж отговорил бы ее от этой затеи. Ирина… Она вела себя как ребенок, которому подарили игрушку и вдруг решили ее забрать. Она так смешно надувала губы… Я смотрел на нее и думал: а знаю ли я ее вообще? Понимаете, хоть и нехорошо так говорить о покойниках, но она была девушкой недалекого ума. Я понимал это. И она тоже понимала. Она не хотела развиваться, не хотела нигде учиться, говорила, что не видит в этом смысла. Мне не надо напрягаться, учиться или работать. Говорила, что у нее всегда будут деньги, даже если, повторяла она, дядя ей ничего не оставит. Потому что у нее есть квартиры, которые можно сдавать и на эти деньги существовать. К тому же у нее были определенные накопления. Да и Кречетов оставил ей довольно много наличности в сейфе. Когда он заболел, то сообщил ей комбинацию цифр сейфа…
– Он не оставлял завещания? – спросил на всякий случай Александр, потому что точно знал, что никакого завещания не существует. Во всяком случае, официально заверенного нотариусом точно нет. Разве что он мог написать его от руки, уже перед смертью.
– Нет. Да и на кого он мог бы его оставить? Все в нашем окружении знали, что у него только Ирина. К тому же он был к ней привязан. Относился к ней как отец.
Журавлева резануло по ушам это «в нашем окружении». Он переспросил, о каком окружении идет речь. Выяснилось, что он имел в виду обслугу.
– Так как Ирина решила избавиться от наследницы? По сути, своей двоюродной сестры? Ну и кто она такая?
То, что рассказал ему Табачников, вызвало горькую усмешку. Однако все это так сильно походило на правду! Но при одном условии: если речь пошла бы о незнакомых ему людях. Однако…
– Ее зовут Татьяна. Томникова Татьяна Никитична. Она родом из какого-то маленького поселка под Тамбовом. Кажется, из Рассказово.
– Это город, – заметил Журавлев.
– Да мне по барабану, – вдруг вырвалось у Евгения. – Короче. Они нашли ее. Оказалось, что она живет в Москве, уже несколько лет! Вычислили, где именно. И вот тут началось! За этой Томниковой детектив ходил по пятам, выслеживал ее. Оказалось, что она работает в зоомагазине, а по пятницам встречается со своим хозяином, одним неприятным жирным типом…
Табачников так увлекся своим рассказом о том, как Ирина Кречетова решила подставить наследницу, что Журавлев пожалел, что не записал их разговор.
И как же интересно, ну и важно, конечно, было теперь поговорить с самой Татьяной, сравнить эти истории. И если все совпадет, то ее придется арестовать – теперь мотив избавиться от Ирины у нее был самый весомый! А что Соня? Софья Горошко? Она была в курсе происходящего?
Образ стройной брюнетки никак не вписывался в эту сложную криминальную схему.
Конечно, надо было сначала найти того самого детектива, который занимался поручениями Кречетовой, но его они всегда успеют найти. Главное, поговорить с девчонками, увидеться с Соней.