Только тогда до Тани дошло, что ее просто выпроваживают из дома. Что они хотят побыть вместе. Уже успев взлететь на вершину своего нового мироощущения, мысленно представив себе, как изменится ее жизнь через пять месяцев, и глотнув огромную порцию счастья, она и сама в этой своей эйфории была очень даже не прочь остаться одной и спокойно помечтать. К тому же было приятно заранее продемонстрировать самой близкой подруге свое желание сделать и ее счастливой. «Пусть поворкуют без меня, голубки», – великодушно подумала она.
– Да, ты права… Вот прямо сейчас и отправлюсь в магазин и постараюсь все выведать… Ну а кофе уж сваришь сама, Сонечка!
И Таня, быстро собравшись, схватила свой телефон и побежала по дорожке к воротам. Не оборачиваясь, она помахала стоящим на крыльце Соне и Журавлеву рукой и вскоре исчезла за зарослями.
Журавлев, едва она скрылась, открыв тяжелые двери, схватил Соню за плечи и втолкнул в дом, там, в прохладном полумраке холла, впился губами куда-то ей в теплую душистую шею, застонал, нашел ее губы и поцеловал долгим поцелуем. Она не отвечала, но и не сопротивлялась. Ему даже показалось, что она перестала дышать.
Соня же, испытав сильнейшие чувства, которые и без поцелуя переполняли ее, внезапно обмякла, и Стрелок едва успел подхватить ее.
– У меня голова закружилась, – прошептала она, все еще не веря в случившееся, что она находится в объятиях этого синеглазого парня.
– У меня тоже. Знаешь, – жарко зашептал он ей в ухо, держа и поглаживая ладонями ее щеки, словно она могла вырваться или сопротивляться, – вот как увидел тебя, так все! Только о тебе и думаю. Я не напугал тебя? Нет?
Он вдруг отстранился от нее, чтобы повнимательнее посмотреть на ее лицо, понять, что она чувствует. А она все стояла перед ним с закрытыми глазами, готовая к новому поцелую, и тихо, чуть слышно, дышала.
– Я не умею целоваться.
– А я научу.
– Думаешь, у меня получится?
– Обязательно.
– А ты не выдумал эту историю с Таниным наследством? Ты пошутил?
Она открыла глаза и засмеялась, понимая, что на самом деле ее все это и не интересует. Что ей вообще все равно, что вокруг нее происходит, главное, что он приехал сюда и теперь крепко держит ее своими сильными руками.
Он отпустил ее. Она высвободилась из его рук и медленно, пошатываясь, направилась на кухню, где молча принялась варить кофе.
– У тебя есть кто-нибудь? – Он спросил ее на всякий случай, чтобы быть готовым ко всему. Он отобьет, заберет, разведет, сделает все возможное, чтобы только она была с ним.
– Нет. А у тебя? – Она повернула голову и осторожно взглянула ему в глаза. Замерла, держа в руках золотой пакет с кофе.
– Тоже нет. Что теперь делать? Ты переедешь ко мне?
– Я? К тебе? Не знаю… Я же здесь работаю.
Он расхохотался.
– А я и забыл, что ты садовница! Ну надо же! Думаю, когда твоя подружка разбогатеет, найдет себе настоящего садовника. А ты будешь жить со мной. Согласна?
Она хотела закричать, что да, да, она согласна, хотя ничего не понимала, как все это будет, не желая думать о том, что в их жизни, кроме поцелуев, будет и многое другое, главное, они же совершенно не знают друг друга. Но так хотелось продлить этот день, это звучание его голоса, этот аромат кофе, который разливался по белоснежной чужой кухне и который теперь всегда будет напоминать ей о самом счастливом дне своей жизни, что она промолчала. Тихо кивнула, не уверенная в том, что ее движение будет замечено.
Она поставила перед ним чашку с горячим кофе. Села напротив него.
– Тебе не кажется, – начала она, – что план Кречетовой какой-то странный?
– Лучше странный, чем жестокий. Другая на ее месте укокошила бы твою подружку, – честно ответил Журавлев. – Она же, если верить Табачникову, хотела ее только напугать. Иди сюда…
Он отодвинул от себя чашку, чтобы ненароком не задеть ее, усадил покорную, с блестящими глазами и влажными губами, Соню к себе на колени, и поцелуи продолжились.
Едва слышный стук в дверь заставил их оторваться друг от друга. Соня на ослабевших ногах подошла к окну и увидела стоящую на крыльце девушку в голубом сарафане и с белой сумочкой через плечо. Половину ее лица закрывали большие солнцезащитные очки с черными стеклами.
– Стой на месте, я открою.
Журавлев открыл дверь, Соня продолжала стоять возле окна на кухне и наблюдать за происходящим.
– Здравствуйте, – тихо сказала девушка, сняла очки, словно для того, чтобы получше рассмотреть его. – Я к Ирине. Позовите, пожалуйста.