– То есть вам надо было, чтобы эта девушка позволила отдать на время брошь на экспертизу?
– Ну да. Это было непременное условие.
– И что же? Она согласилась?
– Да. И сразу. Словно предполагала, что именно таким образом все и должно было происходить. Она спокойно заявила мне, что знает кое-что о моей семье, об отце, что он порядочный человек и не опустится до воровства. Заметьте, и это сказала мне сама воровка! Она спокойно так предупредила, что если ей не заплатят или не вернут брошь, она поднимет шум, что у нее связи на телевидении… Но я уверила ее, что, если брошь окажется настоящей, она получит свои деньги. Предупредила и о том, что если она захочет наличные, на которых она настаивала, то ей придется подождать какое-то время.
– И?!
– Ну и все! Нам понадобились сутки, чтобы сделка состоялась. Брошь мы проверили, я позвонила Розе, сказала, куда привезу деньги… Кстати, вот здесь мы и встречались, в этом же кафе! Я отдала ей сумку с деньгами, и мы распрощались!
– Как вы сказали? Ее звали Роза?
Журавлев, слушая Катю, поражался тому, как эти девушки вообще додумались совершить такую опасную сделку! Одна – просто украла брошь у Кречетовой, другая – зная о том, что вещь ворованная, что очень дорогая, все равно ее купила.
– Да, она сказала, чтобы для удобства я называла ее Розой. Хотя, конечно, я же понимаю, что это имя она себе придумала.
– А что ваш отец? Он вот так легко пошел на эту сделку? Разве он не спросил вас, откуда у вас эта брошь? Он ведь не мог не знать, что она принадлежала погибшей Кречетовой?
– Конечно, он знал. Но… Послушайте, я не хочу, чтобы у моего отца были неприятности. Считайте, что этой покупки просто не было! Главное – не мы же с папой украли брошь. И не факт, что это сделала Роза. Это мог сделать кто-то из ее окружения. Может, она дочка повара или домработницы… Кто-то украл, а Розе было поручено ее продать.
Она рассуждала здраво – тот, кто украл брошь, был приближен к Кречетовым, многое знал. К примеру, о том, что Катя Слепова мечтает купить брошь у Ирины. Обслуга? Табачников? Кто-то из окружения самой Ирины?
– Катя, зачем вы поделились со всем миром своим приобретением?
– Дура потому что. По привычке. По инерции. Все подряд выкладываю. А тут такое! Не выдержала… Но потом, когда папа узнал, удалила. Скажите, что теперь со мной будет?
– Вы проедете со мной, поможете составить фоторобот преступницы.
– А потом? Меня задержат? Мне следует уже сейчас позвонить адвокату? Папе?
– Статья 175. Приобретение или сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем… Почитайте на досуге, подумайте. Посоветуйтесь с вашим отцом.
– Может, сделаем вид, что я ничего не покупала?
– Ирину Кречетову убили, возможно, из-за этой броши, понимаете? Я не могу не упомянуть в деле о броши.
– Ну пожалуйста, не арестовывайте меня! Я же вам помогаю! Вот и фоторобот готова сделать! Я же ее отлично запомнила! Невысокая девушка, стройная, с рыжими густыми волосами. Бледная очень. И голос ее помню. Я даже готова ее нарисовать! А потом покажу Табачникову, вдруг он узнает ее? Вы же понимаете, что она не случайный человек! Она точно работала в доме Кречетовых.
Журавлев попросил ее не покидать Москву, и она, радуясь уже тому, что на нее не надели наручники прямо здесь, в кафе, выпорхнула оттуда, оставив после себя лишь шлейф духов и множество вопросов.
– Что же это получается, Ирину Кречетову убила маникюрша ее соседки? – забывшись, что рядом находится Соня, озвучил смою мысль Александр.
– А как же тайна следствия? – улыбнулась Соня.
– У меня от тебя нет тайн, – со счастливым видом произнес Журавлев. – Мне бы в твоем присутствии вообще голову не потерять!
Он потянулся к ней, обнял, поцеловал, и как раз в эту минуту, как нарочно, ему позвонили. Со вздохом он выпустил из объятий Сонечку:
– Да, слушаю. – Номер был незнакомый.
Оказалось, звонит консьержка дома, в котором произошло убийство Кречетовой.
– Это Тамара Викторовна, помните меня?
– Конечно, помню. Что случилось?
– У нас ЧП, – взволнованно зашептала консьержка. – В нашем доме живет самый настоящий убийца. Вернее, настоящая убийца. Словом, я знаю, кто убил нашу Ирочку.
Последнюю фразу она произнесла чуть ли не торжественно и очень, очень уверенно.
– Я сейчас приеду к вам. Никуда не уходите. Сидите в своей конторке и дождитесь меня. Запритесь на всякий случай.
– Боитесь, что и меня тоже! Господи! Хорошо, я сделаю все, как вы говорите. Жду вас с нетерпением.