Она прошла через лес гоблинов, не испытывая никакого страха. После открытой двери и темноты запертой комнаты на нее не могла произвести впечатление какая-то рощица мрачных деревьев.
На ее звонок дверь открыл Дэвид.
— Среброкрылый все еще у тебя? — задыхаясь, спросила она. — Где ты его держишь? Мог он улететь?
— Конечно, он у меня, — сказал Дэвид. — Он быстро поправляется. И знаешь что? Он любит сардины. Пойдем, я тебе покажу.
Позади дома Дэвид устроил открытый вольер для чайки. Вкопанный в землю таз с водой служил своего рода прудом. Птица не была привязана. Если ей хотелось, она могла улететь.
Дэвид стал на колени и вынул из консервной банки сардину.
— По-моему, он еще не вполне здоров. Возможно, он немножко боится летать, пока окончательно не окрепнет.
Среброкрылый без всякого страха приблизился и выхватил сардину из пальцев Дэвида.
— А ты не думаешь, что он тебя обманывает? — спросила Тэфи. — Я имею в виду полеты. Может быть, он ночью улетает, а потом возвращается.
— Возможно, — сказал Дэвид. — Но не думаю.
Тэфи, став на колени, стала нежным голосом тихонько говорить с чайкой — как в тот раз, когда она подобрала птицу после ее падения с перил веранды. Птенец наклонил голову и как будто бы прислушивался. Когда она протянула руку и погладила его по перышкам, он отнесся к этому совершенно спокойно.
— Давай-ка проделаем опыт, Дэвид. Давай выясним, может ли он летать. Посади его на какую-нибудь низкую ветку.
Дэвид взял чайку в руки так же осторожно, как это делал Генри, и поднес ее к ближнему дереву. Птица затрепыхалась и уцепилась за ветку.
— Ну а теперь, — инструктировала Тэфи, — протяни ей издали сардину.
Дэвид уловил ее мысль. Он подошел к «насесту» Среброкрылого, протянув руку, на которой лежала соблазнительная сардина. Чайка вытянула в ее сторону клюв, но Дэвид отступил на несколько шагов. Тэфи видела, как Среброкрылому хочется заполучить сардинку. Он наклонял голову то на один бок, то на другой и махал своими красивыми серебристо-серыми крыльями. Но насеста он не покинул.
— Думаю, ты прав, — вздохнула Тэфи. — Вряд ли он уже способен летать. Хорошо было бы, если бы мы заподозрили его, но мы не можем этого сделать.
— В чем заподозрили?
— Да этой ночью какая-то морская чайка пыталась проникнуть в какое-нибудь из окон «Сансет хауз». Я ее видела возле нашего окна, потом она попробовала еще парочку окон, перепугав кое-кого из постояльцев. Мне иногда кажется, что взрослые просто глупеют, когда их что-нибудь напугает.
Дэвид согласился.
— Да, с моей бабушкой дело обстоит точно так же. Она считает, что мне не следует слушать приключенческие истории, которые передают по радио. Но по-настоящему эти истории только ее одну и пугают.
— В общем, — сказала Тэфи, — я думаю, может, это Среброкрылый прилетал в гости. Но он, как видно, все еще боится летать.
Может быть, чайка услышала эти слова, поняла их и слегка обиделась. Она снялась с ветки, сильно трепеща крыльями, сделала круг над садом и спикировала на плечо Дэвида. Тэфи от волнения взвизгнула, а Дэвид сморщился от боли, так как когти птицы проткнули насквозь его тонкую рубашку и впились в тело.
— Он хочет еще одну сардинку! — крикнула Тэфи. — Ведь он нам показал, что умеет летать, так что теперь ты должен его вознаградить.
Дэвид протянул еще одну сардину, держа ее близко от птицы, и Среброкрылый жадно схватил ее.
— Это все, — сказал Дэвид чайке и поставил ее около таза с водой. — По-моему, мы получили ответ, Тэфи. Если он может летать, когда ему этого хочется, возможно, и на самом деле он летал ночью к отелю.
— А я знаю, как мы можем точно это установить, — сказала Тэфи. — Попробуй сегодня ночью привязать его за одну ножку. Или ты считаешь, что это было бы слишком жестоко?
— Ну, если всего один раз, ничего страшного, — ответил Дэвид. — Нам надо помнить о том, что он — птица дикая, и ему следует воссоединиться со своими сородичами. Но сегодня ночью я его привяжу, и, если к отелю подлетит какая-то птица, мы будем точно знать: это — не наша чайка. Я одного не понимаю, почему это так важно?
— Это важно из-за Селесты, — объяснила Тэфи. — Если мы сможем доказать, что это — Среброкрылый, она перестанет говорить о птицах-духах.
Они вернулись в дом и уселись на ступеньках крыльца. Тэфи рассказала Дэвиду о своем сегодняшнем утреннем разговоре с Селестой, о том, как она зарегистрировала мистера Богардуса в книге постояльцев, и о том, что, по ее наблюдениям, в «Сансет хауз» решительно все его знают, и всем он нравится. Точнее, всем, кроме миссис Такерман. Она рассказала о картине Дж. Б. и о том, что записала в своем дневнике тетя Марта.