— Какая еще пещера?! Что ты выдумываешь?
— Не выдумываю. Шакирбай лежит на кровати и стонет. Завтра утром выезжаю дальше. Доложите, прошу, начальнику политотдела. Я не дозвонился.
ЗАРЯДЫ
Полковник Анисимов вышел на крыльцо.
Темные тучи выползали из-за моря и, подхваченные ветром, перегоняя друг друга, неслись на город. Лохматые края этих низко летящих туч, казалось, задевали сигнальную мачту аэродрома, на которой горела цепочка ядовито-красных огней.
Отсюда, с крыльца штаба, расположенного на склоне сопки, хорошо виден порт, рыбный завод, окруженный высоким темным забором. А дальше — залив. На волнах лениво покачиваются океанские транспорты, ожидая, когда освободится нужный причал. На противоположном берегу белеют домики метеослужбы, водомерных постов.
Любил полковник смотреть с крыльца штаба на суетливую жизнь порта, на журавлиные шеи портальных кранов, опускавших тюки, ящики, бочки в трюмы океанских транспортов; любил смотреть, как портовые буксиры, вспенивая зеленоватую воду залива, помогают ошвартоваться морскому великану, толкая его корму прикрепленной к носу автомобильной покрышкой. И среди этого всегда нестихаемого шума и непрекращающегося движения, среди десятков судов он каждый раз отыскивал тральщики, уходившие в Атлантику за сельдью, треской, морским окунем, и мысленно желал им попутного ветра, ибо знал, как трудно приходится рыбакам в море, но, провожая взглядом рыбаков, он чаще думал не о их труде, а о том, что эти трудяги-рыбаки — самые верные помощники пограничников. Заметят что-либо подозрительное в море — сразу же известят.
Сегодня, как и каждый день, порт жил обычной жизнью: подходили грузовые и пассажирские теплоходы, тральщики с полными трюмами рыбы; прыгая на волнах, от причала к причалу скользили буксиры. Но полковник сегодня не замечал портовой сутолоки, он смотрел на белые гребни волн. По заливу, казалось, кто-то разбросал комья белого снега; комья эти метались, сталкивались и, подхваченные крутой волной, неслись на берег, перекатывались через остов отслужившей свое старой доры, невесть когда и кем забытой на берегу. Раньше доры (поморы называли их еще артельными матками) обычно отбуксировывали лодки рыбаков на несколько миль от берега в море, а после окончания лова рыбаки перегружали в доры пойманную рыбу и матки вновь вели цепочку лодок домой. На дорах смелые рыбаки иногда уходили на сотни миль разыскивать рыбьи места, удобные заливы, в которых можно укрыться от шторма. Там, где находилось такое место, поморы для ориентира устанавливали большой сосновый крест. И сейчас еще эти кресты стоят по всему берегу Баренцева моря как памятники суровой старины. Может быть, среди этих крестов есть и те, которые были привезены на борту этой доры. Сейчас она брошена на отмели. Штормовые волны злобно налетают на полусгнивший остов, пытаясь выкинуть его дальше на берег; скрипят доски, вздрагивает уткнувшаяся в песок корма, и все днище большой доры содрогается, будто старая труженица никак не хочет расстаться с морем, по которому исходила, может быть, тысячи миль, с которым не раз вступала в борьбу и побеждала, приводя за собой вереницу рыбацких лодок в порт.
Полковник все еще стоит на крыльце, смотрит на волны, на побелевший залив и думает о том, что трудно сегодня придется сторожевым кораблям в море, да и не только сегодня, — подул сельдяной ветер (так поморы называют северный ветер), а он, как правило, не утихает по нескольку дней, особенно осенью. Сельдяной ветер заметает лощины тяжелым мокрым снегом, выворачивает телефонные столбы, вырывает с корнем кусты березы и вереса. С моря в эти дни часто летит в эфир тревожное «SOS» — сигнал терпящих бедствие судов. Люди боятся северного ветра, и когда синоптики передают штормовое предупреждение — не меняют курса только большие океанские транспорты. Тральщики, вельботы, лодки спешат укрыться в ближайших заливчиках, чтобы переждать шторм. Не в меру смелых или не успевших укрыться моряков бушующее море заставляет зачастую подавать тревожные сигналы «SOS»…
На берегу в такие дни тоже замирает жизнь: аэродромы не выпускают и не принимают самолеты, дороги становятся безлюдными; мало кто решается углубиться в тундру. Только пограничники, как всегда, не прекращают нести службу.
Заставы, расположенные по берегу, первыми принимают удары морского ветра. Порой до самых крыш заметает эти заставы снегом, опасными становятся пограничные тропы, и тогда трудно приходится дозорным.
— Все будет в порядке, не первый раз встречают заставы северный ветер.